Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Мой советский связной интересовался, не предложат ли мне руководство сектором. Я считал, что, вероятно, предложат. «Но можно ли это сказать наверняка?» — настаивал он. Категорически утвердительного ответа я, конечно, дать не мог. Коридоры Бродвея были полны слухов о послевоенной более или менее основательной реорганизации, и невозможно было предугадать, какие изменения произойдут в штатах Службы в мирное время. Меня могли, например, послать за границу для приобретения опыта работы на месте. Мы обсуждали эту проблему на нескольких встречах. Наконец, советский коллега задал мне прямой вопрос: а что, если пост начальника сектора предложат не Каугиллу, а мне? Я ответил, что такое значительное продвижение по службе даст мне возможность больше влиять на ход событий, в том числе и на мои назначения в будущем. По-видимому, мой связной был удовлетворен моим ответом и сказал, что к следующей встрече надеется привезти мне определенные инструкции.

Он их и привез. Центр сообщал, что я должен сделать все, абсолютно все, чтобы добиться назначения начальником сектора IX, независимо от того, будет он впоследствии слит с сектором V или нет. В Центре понимали: это означало, что Каугилл должен уйти. Я попытался возразить, что именно неучастие в ведомственных интригах помогало мне до сих пор получать доступ во многие сокровенные уголки Службы. Однако этот довод признали неубедительным. Важность нового поста стоила временной потери репутации. Кроме того, мой друг совершенно справедливо заметил, что через несколько месяцев все забудут и о Каугилле, и о том, как он ушел. Он был прав, но я все же испытывал угрызения совести. Я уважал Каугилла и многим был ему обязан. Однако он стал препятствием на предначертанном мне пути и должен был уйти с дороги. Я не мог отрицать, что, если он останется, у него не будет серьезного конкурента в борьбе за должность начальника сектора IX, так же как и у меня не будет серьезных соперников, если он уйдет.

Хотя мои советские друзья и не сочли решающим фактором мое нежелание ввязываться в ведомственные интриги, Центр не оставил без внимания мои соображения. Мне было рекомендовано очень осторожно вести кампанию против Каугилла. Детали предоставляли на мое усмотрение, дав лишь следующие указания: мне не рекомендовалось предпринимать какие-либо открытые действия для достижения своей цели, чтобы в случае неудачи можно было показать, что этот пост мне навязали. Каждый ход в кампании должен по мере возможности исходить от другого лица. Иными словами, мне нужно найти союзников в борьбе за свое дело, и лучше всего их искать среди врагов Каугилла, а их было немало, и время не уменьшило их злости. Я понимал, что в такой обстановке мои надежды были не такими уж шаткими, особенно потому, что Каугилл был человеком гордый и честолюбивым. Если он упадет, то ударится больно.

Прежде всего я подумал о полковнике Вивьене, несмотря на все его слабоволие. Он был заместителем начальника Секретной службы и непосредственным начальником Каугилла. Формально Вивьен отвечал за всю контрразведывательную деятельность СИС. Я уже говорил, что Каугилл презирал Вивьена за его слабоволие, не считался с ним и предпочитал иметь дело непосредственно с самим шефом. Такое пренебрежительное отношение глубоко ранило Вивьена. В прошлом он не раз плакался мне в жилетку, жалуясь на утрату влияния, чем ставил меня в неловкое положение. Теперь же я был рад этим сентиментальным сценкам, и очень скоро Вивьен стал спрашивать меня, совсем не по рангу, как быть с Каугиллом. Ясно, что я не вправе был обсуждать с ним такой вопрос, но мог посоветовать направить свои жалобы тем. кто стоит ближе к истокам власти. Предлагать ему поставить вопрос перед шефом было бесполезно. Вивьен боялся шефа почти так же, как Каугилла. Были, однако, другие люди, которые пользовались расположением шефа или с которыми ему приходилось считаться.