Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

— Последовал вызов. В святилище тайн я пришел не впервые. Но на этот раз мисс Петтигру и мисс Джонс, секретарши шефа, были особенно любезны, пока я сидел в приемной в ожидании зеленого света. Зеленый свет загорелся, и я вошел. Шеф впервые назвал меня Кимом — значит, никаких осложнений не произошло. Он показал мне записку Вивьена, и я из вежливости сделал вид, будто читаю ее. Шеф сообщил, что решил поступить согласно предложению Вивьена и сделать меня преемником Карри. Имею ли я что-либо сказать на это? Имею. Пустив в вход прием вроде «надеюсь, что я не говорю ничего неуместного, сэр», я сказал, что назначение предлагается мне, вероятно, из-за хорошо известной неуживчивости Каугилла с его коллегами из МИ-5. Я выразил надежду, что постараюсь избежать таких ссор в будущем. Но разве можно все предвидеть? Я бы чувствовал себя более счастливым на этой работе, если бы знал наверняка, что сотрудники МИ-5, с которыми я буду иметь дело ежедневно, не возражают против моего назначения. Это позволило бы мне чувствовать себя более уверенно. Кроме того, одобрение МИ-5, высказанное официально, будет эффективно защищать нашу Службу от возможной критики со стороны этой организации в будущем.

Я еще не договорил до конца, как понял, что шеф с явным одобрением уловил мою идею. Он умел чрезвычайно быстро разглядывать лазейки в бюрократических джунглях. Критики шефа не раз говорили, что только его способность к тактическим маневрам помогла ему удержаться на желанном для многих посту, контролирующем секретные фонды. Выслушав меня, шеф горячо и убежденно стал доказывать необходимость того, что я сам предложил. Он расстался со мной очень тепло, пообещав без промедления написать сэру Дэвиду Петри (начальнику МИ-5). Я покинул шефа в надежде, что он будет утверждать и, возможно, даже наполовину поверит, что вся заслуга в выдвижении этой идеи принадлежит ему. Вскоре Петри прислал очень дружественный ответ. Шеф был доволен. И я тоже.

Пускаясь в эту интригу, я надеялся, что Каугилл уйдет сам. Он так и сделал. Как только стало известно о моем назначении, он потребовал встречи с шефом. Мне не известны подробности их беседы, но Каугилла я больше никогда не видел. Он подал в отставку, и ее приняли. Это была роковая ошибка Каугилла. По прошествии не многим более года секторы V и IX были объединены под моим руководством. Каугилл больше не стоял на моем пути. Если бы он согласился на короткое время остаться в тени, то, безусловно, нашел бы другую достойную работу в Службе. Но он привык летать высоко. Надеюсь, я сумел показать, что Каугилл был гордым и импульсивным, слишком самонадеянным для человека своих способностей.

Через два-три дня я принимал дела у Карри. Боюсь, я проявил при этом излишнее нетерпение. Я предложил шефу для упорядочения статуса нового сектора IX составить проект положения о нем за его подписью. Не помню точных формулировок, но согласно проекту мне поручалось под руководством шефа собирать и оценивать информацию о разведывательной и диверсионной деятельности Советского Союза и коммунистов во всех частях света за пределами британской территории. Мне вменялось также в обязанность поддерживать тесную связь с МИ-5 для осуществления взаимного обмена информацией по этим вопросам. Шеф добавил заключительную статью: я ни в коем случае не должен иметь дело со спецслужбами Соединенных Штатов. Война еще не закончилась, и Советский Союз считался союзником Англии; Ни под Каким видом нельзя было рисковать утечкой информации. Шеф имел в виду возможность утечки информации из американских спецслужб к русским. Ситуация получалась поистине пикантная!

ОТ ВОЙНЫ К МИРУ

Переход в сектор IX означал переезд с Райдер-стрит в Бродвей-билдингс. Я был доволен этой переменой по нескольким причинам. Начиная с лета 1943 года, когда мы переехали из Сент-Олбанса в Лондон, я имел легкий доступ к самому сердцу СИС, а теперь я сидел в ее центре, в наилучшей позиции, позволявшей мне улавливать все новости разведки и изучать людей, которых я встречал в коридорах. Кроме того, Сент-Джеймс-парк отделял теперь меня от сотрудников контрразведки УСС. Дело в том, что когда сектор V переехал в свое помещение на Райдер-стрит, Пирсон и его коллеги — при помощи Каугилла — получили место в том же здании. Они изводили нас своими дрязгами, хотя иногда и развлекали. Грэм Грин вспоминал в одной газетной статье, что в УСС была картотека, которая никак не запиралась. Так вот, чтобы успокоить бдительных дежурных офицеров, которые проводили регулярный осмотр помещения по вечерам, Пирсон, опять же с одобрения Каугилла, украсил шкаф с карточками обезоруживающей надписью: «Считать шкаф запертым».

Как я уже объяснял, мне с самого начала было запрещено иметь какие-либо дела с американцами. Пирсон прекрасно знал об этом. Но это не мешало ему досаждать мне своим назойливым вниманием. Для меня было лучше быть от него подальше, высоко на седьмом этаже Бродвей-билдингс.