Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Поначалу меня полностью поглотили повседневные дела: подбор людей, служебные помещения, оборудование и тд. Читатель может подумать, что я не с того начал, что сначала мне следовало разобраться в масштабах стоявших передо мной проблем, а тогда уже набирать штат. Но такой образ мыслей противоречит закону Паркинсона. Я не сомневался, что всегда смогу расширить задачи сектора, чтобы работы хватило всем. Важно было найти хороших работников, пока это было еще возможно. В условиях экономики мирного времени, которое уже приближалось, будет гораздо легче избавиться от лишних сотрудников, чем найти людей для заполнения возможных в будущем вакансий.

Сектор IX при Карри состоял из четырех сотрудников — он сам, две девушки и один полоумный. Одна из девушек была очень милой особой из Женской вспомогательной службы ВМС, и я оставил ее. Другая была довольно странной: она пришла к нам из цензуры, и я почувствовал облегчение, когда вскоре после моего вступления в должность она получила ожог роговицы, наблюдая солнечное затмение, и вынуждена была покинуть нас. Полоумным был некто Стептоу из Шанхая, который в период между войнами отвечал по линии СИС за весь Дальний Восток. Как это могло случиться, для меня и сейчас остается загадкой: мне трудно поверить, что он мог продержаться на любой работе хотя бы. неделю. Стептоу был навязан Карри Вивьеном, по-видимому, в память о старых временах. Но я не постеснялся в данном случае пойти против Вивьена: в конце концов, он уже сыграл свою роль. К счастью, Стептоу сам вырыл себе яму. По предложению Вивьена его послали в командировку по резидентурам СИС на Средиземном море, чтобы рассказать о задачах сектора IX. Поездка закончилась полным провалом, так как многоопытный Стептоу вел себя с такой бросающейся в глаза таинственностью, что некоторые из наших оперативников с большим трудом могли поверить в его принадлежность к Секретной службе. В Бродвей поступило немало необычных писем и телеграмм с запросом о подлинности его полномочий. Вооружившись таким материалом для поддержки своего предложения, я без труда убедил шефа, что его Служба мало потеряет, если он отправит Стептоу на пенсию. Последний ушел от нас, получив в качестве утешения письмо за подписью Вивьена, в котором в высокопарных выражениях говорилось о его прошлых заслугах и выражалось сожаление по поводу его увольнения.

Я не испытывал сожаления, лишившись двух членов малочисленной команды Карри. Положение с кадрами становилось с каждым днем легче по мере продвижения союзников в Европе. Офицеры, работавшие в секторах наступательной разведки, видели, что объекты для их работы быстро исчезают. Специалисты контрразведки, действовавшие против секретных служб стран «оси», понимали, что у них скоро не будет противника. Я оказался в завидном и необычном положении. Вместо того чтобы драться за кадры, я сам стал объектом обхаживаний со стороны желающих поступить в мой сектор, в том числе и таких, которых я не собирался брать. Короче говоря, что касается рабочей силы, то конъюнктура на рынке складывалась в пользу покупателя.

Круг лиц, из которых подбирались кадры, делился на четыре категории. Были никчемные люди, на которых я не терял времени. Было много таких — и среди них очень способные, — которые хотели лишь одного: вернуться к мирной деятельности, и чем скорее, тем лучше. Я попытался уговорить некоторых из них изменить свое решение и остаться на службе, но, насколько я помню, лишь в одном случае добился успеха. Затем был ряд опытных офицеров старшего поколения, которые хотели остаться в своих креслах и получать жалованье еще несколько лет в ожидании отставки. Наконец, было десятка два более молодых людей приблизительно моего возраста, плюс-минус пять лет, которые приобрели вкус к разведывательной работе во время войны и горели желанием сделать ее своей карьерой.

Четвертая категория привлекала меня больше всего, и я уделил этим людям основное внимание. Когда сектор был наконец укомплектован, большинство офицеров оказалось значительно моложе 40 лет. Но, конечно, было бы неразумно подбирать лиц только одной возрастной группы, так как это создало бы проблемы для продвижения по службе. Поэтому я взял несколько человек старшего поколения, которые через короткое время должны были уйти в отставку и освободить вакансии для более молодых. Самым известным из них был Боб Кэрью-Хант, которому я поручил подготовку общих материалов о коммунизме. Он обладал большим преимуществом, будучи человеком образованным, но красноречием не отличался. Со временем Боб стал признанным авторитетом в вопросах коммунизма и пользовался большим спросом как консультант и лектор не только в Англии, но и в Соединенных Штатах. Потом он говорил, что намеревался посвятить мне свою первую книгу под названием «Теория и практика коммунизма», но решил, что такая честь может поставить меня в неловкое положение. И в самом деле, я оказался бы в очень неловком положении по целому ряду причин.