Читаем Я сильная. Но только с тобой (СИ) полностью

- Это не достоверная информация, но очень интересная. Нужно расспросить у папы об этом, ведь именно он расследовал это дело.



- Хорошо. Тогда спросишь, а мы пока не будем делать поспешных выводов.



***



Вечером Луи пришёл к отцу в участок, чтобы узнать о деле отца Сем.



- Пап, чем закончилось это дело? - спросил Томмо, ставя руки на стол. - Просто скажи мне.



- Луи, ты снова ищешь неприятности. Ну зачем это тебе? - отвечал Марк, роясь в бумагах. - Это дело уже 2 года как закрыто.



- Ну, пап, это важно! - не унимался Томмо. - Если ты мне не скажешь, мой любимый человек может пострадать.



- Я не знал, что ты уже считаешь морковь человеком, - засмеялся отец, а Луи лишь покривился.



- Очень смешно. Я вообще-то о Сем.



- Это конфиденциальная информация.



- ПАПА!



- ЛАДНО! Действительно, мы подозревали мистера Василевски в смерти Джона Моргана, но у него было алиби. И мы установили, что в машине отказали тормоза.



- Кто ещё ехал в машине?



- Один из сотрудников фонда.



- Он умер?



- Да. Так же, как и Джон Морган.



- Понятно.



- Всё?



- Нет. Почему дело мистера Моргана не перешло в руки мистера Василевски, он ведь был его первым помощником?



- Потому что... Морган оставил завещание.



- То есть он знал, что его хотят убить?



- Мы не знаем так ли это. Поэтому ничего толком сказать не можем.



- Что же вы тогда можете, а, доблестный полицейский? - разозлился Луи и пошёл на выход.



По пути домой ему позвонила миссис Элен.



- Здравствуйте, что-то случилось с Сем?



- Ты уже стал параноиком, Луи, - улыбнулась на другом конце линии миссис Элен. - Нет, ничего. Я просто звоню сказать, что ремонт в старом доме Сем закончился. Может, ты захочешь пойти с ней туда?



- Да, было бы здорово. Спасибо, - Лу выключил телефон и засунул его в карман.



Он остановился и пошёл в сторону дома Сем. Девушка в это время как раз сидела на качели перед домом с Томом.


Луи увидел её и присвистнул.



- Простите, что тревожу вас в столь поздний час, мисс Саманта, - проговорил он, подходя ближе.



Девушка улыбнулась и поднялась на ноги.



- О, мистер Томлинсон, вы такой джентльмен, - хихикнула она. - Что привело вас ко мне?



- Ремонт в твоём старом доме закончен, Сем.



Улыбка на её лице вмиг исчезла и она просто внимательно смотрела на Луи.



- Хочешь, пойдём туда?



Сем ничего не говорит, а лишь кивает.



27

Она со всем этим забыла, что ей сегодня пришло 3 письмо и она должна была спросить Луи, не он ли их ей присылает. Её дом почти не изменился снаружи. Только окна новые вставили и всё. Луи нажимает на дверную ручку и пропускает Сем вперёд. Она тихо заходит и смотрит по сторонам. Работники сделали всю работу на ура. Заменили картины, починили мебель, даже посуду новую поставили.



- Тут всё так... как и было раньше, - улыбается Семми и проводит рукой по дивану. - Лу, а помнишь, как мы вместе впервые посмотрели тут "Завтрак у Тиффани"?



- Да, я ещё кажется заснул на 45 минуте фильма, - засмеялся Томмо, проходя возле дивана.



А Саманта ничего не отвечает, просто нет слов. Настолько всё настоящее, как будто только вчера она тут жила. Девушка поднялась по ступенькам и открыла дверь родительской спальни. Луи пошёл за ней и увидел, что она села на кровать, проводя рукой по шёлковым простыням.



- Сем... всё хорошо? - спросил он, всматриваясь в её глаза.



- Да, - кивает она и улыбается. - Всё чудесно. Садись.



Томмо подходит к кровати и садиться возле Сем. Она берёт в руки рамку с порванной фотографией и внимательно всматривается. Там она маленькая вместе с папой и мамой. Вдруг она достаёт фото и складывает её в четверо, затем открывает шкафчик и прячет фото в книгу.



- Зачем это Сем? - недоумевает Луи, поднимаясь на ноги.



- Потому что всё это в прошлом, - совершенно спокойно отвечает девушка, поворачиваясь к Томмо. - Всё в прошлом.



- То есть, ты всё забудешь?



- Не всё. Но многое. Например боль.



- Мы ещё не знаем, кто сделал это с твоим домом.



- Я и не хочу знать.



- То есть как? - не понял Луи.



Он что зря всё это делает для неё.



- Не хочу ворошить раны, которые только-только начали заживать.



- Но Сем, - не унимался Томлинсон, - ты хочешь всё вот так оставить? А если они снова на тебя нападут?



- Не хочу об этом думать.



Луи нервно усмехнулся и посмотрел в глаза Саманты. Почему она это говорит?



- Сем, ты совсем с катушек слетела? - уже начал злиться Луи, взяв Сем за плечи. - Нельзя всё так оставлять! Ты должна... - но Сем перебила его речь.



- Что должна? Что я всем должна? - воскликнула Саманта. - Ты меня уже достал, Томлинсон! Сколько можно принимать за меня решение?



- Что? Теперь ты так заговорила, да? Я принимаю за тебя решение?



- Да! Ты! - закричала Сем. - Хватит уже, Луи! Дай я хоть что-то сделаю сама!



- Да я же забочусь о тебе! - Луи ударил кулаком в стену возле Сем и она вздрогнула. - Я только то и делаю, что забочусь о тебе!



- Так хватит! Дай мне право выбора.



- Да ты же сама ничего не сможешь! - рявкнул Луи и вдруг заметил в её глаза то, чего не видел уже давно.



Презрение, отвращение и обиду.



- Раз ты так считаешь... тогда хорошо. Это твоё мнение, - проговорила Саманта холодным тоном. - Ты не изменился, Луи.



- Что? - опешил парень.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Алексей Каренин
Алексей Каренин

Новая пьеса Василия Сигарева — уральского драматурга удачливой судьбы, свирепого характера и феноменальной трудоспособности — это ответственная и гуманитарная игра с культурными мифами русской словесности. Причем, надо сразу оговориться: в ней больше реконструкции, чем деконструкции, характерной для подобных постмодернистских опытов. Меньше игры, больше дела.Сигарев дает очень точный и тонкий, деликатный и подробный взгляд на мужчину, на сложную жизнь мужского самосознания, на самоощущение мужчины в пароксизмах любовной драмы. Толстовская «Анна Каренина», очень удачно стилизованная, вывернута, но не искажена: это взгляд на проблему адюльтера с точки зрения Алексея Каренина. /…/ Мужская драма постепенно, как вода в бассейне, заполняет весь мир пьесы — Каренин одинок, но не самодостаточен. Горе, беспокойство разрастается. Зритель погружается в подпольный, адский мир страдающего мужчины, чьи душевные муки и терзания оказались затушеваны душевными муками Анны.Человеческая трагедия вообще имеет такое свойство: взгляд художника выделяет одних героев, высветляет их поступки и мысли, в то время как не менее интересные персонажи остаются в тени. Это как посмотреть, как поставить свет в театре. Сигарев переменил угол зрения.Василий Сигарев защищает право мужчины на личную драму, право мужчины на страдание. /…/ Эта пьеса — серьезная работа для очень крупного артиста.П.Руднев, 2 марта 2011 г., Литературно-философский журнал «Топос»

Василий Владимирович Сигарев

Драматургия / Драма