Я - сингуляр

Да, мелькнула мысль, сейчас для певицы главное – сиськи. Вот в Штатах главное для президента – рост. На выборах всегда побеждал тот, кто выше остальных кандидатов. Во Франции, кроме роста, необходим еще и галльский нос, только по нему Юрий Цезарь отличал их от римлян и всех прочих. Ну, галльский нос де Голля мало кто помнит, но кто посмотрит на нос бывшего президента Франции Ширака или на нос его преемника, Николя Саркози, тот поймет, что требуется для президентства. Для тех, кто и новости политики пропускает, пусть вспомнят чисто французский нос Жана Рено. Курносых президентов во Франции не бывает, мелкорослых не бывает в Штатах, а певица с грудью меньше первого размера, даже второго, не мыслима нигде в мире...

Лариска потащила меня в постель, надо по-быстрому израсходовать сто килокалорий и поскорее заснуть, завтра день тяжелый.

– Чем тяжелый? – полюбопытствовал я.

– Всем, – ответила она твердо, – я начала разучивать новую композицию, а там столько прыжков и такой отрывной танец!

– Ну, это да, в это верю.

– И платье нужно придумать новое...

– Сшить?

– Нет, сперва придумать. И насчет сисек заново, понял? Женская грудь – это как рыба в воде: пока в руку не возьмешь – большой кажется.

Глава 5

Я скосил глаза на ее крупную пышную грудь, всегда горячую, словно там постоянно разогревается горячее молоко, даже не молоко, а сливки или сметана. Да, Лариска на белом коне с золотым седлом, пришел ее звездный час. Она мне показала как-то ее первое фото в светской хронике: с обнаженной грудью на концерте, а второе фото в зале, когда шла между рядами кресел к сцене, а бретелька сарафана соскользнула с плеча, открыв изумительной формы грудь и, как уверяет наш корреспондент, никаких имплантатов. Едва не ожег пальцы, помогая смутившейся певице водрузить лямку на место, а руки у него дрожали, сами понимаете, так что он то и дело задевал, да, сильно задевал, еще как задевал, когда руки почему-то дрожат, всегда задеваешь...

Она легла рядом, ее умелые пальцы скользнули по моему животу вниз, на губах понимающая улыбка, следит за моим лицом и улавливает смену моих ощущений.

– У тебя все равно сиськи большие, – заверил я. – Это совсем не кажется!

– Этого мало.

– А что нужно еще?

Она сказала рассудительно:

– Я ж говорила, «Покажи сиськи!» устарело, теперь «Дай потрогать!», понял?

– Да, говорила.

– А чтобы трогать, сиськи в самом деле должны быть крупными и плотными. Ну, с этим у меня пока в порядке, но что дальше, Славик? Не знаю!.. Потому пока выжимаю все из старых ресурсов: ищу музыкантов получше, с композитором работаю, чтоб не халтурил, а выдавал песню... сам знаешь, чтоб сердца трепетали!

– Сердца? – переспросил я удивленно.

– Ну да, – подтвердила она, словно только что не рассуждала о выпрыгивающих сиськах. – Это должно быть заложено, а я постараюсь оттуда это вытянуть и вложить в слушающих!.. Думаешь, зря я наняла еще и преподавателя по вокалу?.. Сиськи сиськами, но петь надо!.. Ого, ты готов!

– Да, – согласился я, – заговорить зубы ты не сумела.

– Да, – шепнула она сонно, – тебе все равно придется трахать меня уже спящую.

– Спящая что резиновая... Красота!

– Извини, не могу сосать, сил нет, засыпаю...

– Да ладно, просто повернись ко мне задом.

– Только помни, у меня опасные дни...

– Ничего, я в жопу, – успокоил я, но Лариска уже спала, тихо посапывая и легонько подергивая ногами, как щенок, которому снится, как удирает от большой страшной собаки.

Жалко, что пить воду не грех, говорил как-то умник в старину, вот бы казалась вкусной... Сейчас, к сожалению, в сексе уже все не грех, так что две трети радости потеряно. А то и больше, чем две трети. Запретный плод сладок, а когда не запретный и на каждом шагу вообще даром, то от сладкого начинает воротить даже сладкоежек.

Лариска, умница, едва проснувшись, в темпе ополоснулась, выпила кофе и, чмокнув меня в щеку, бросилась к двери.

– Погоди, – крикнул я вдогонку, – машина под окнами, я тебя довезу.

Она помотала головой.

– Тебе рано!

– А тебе?

– И мне...

– Так чего же?

Она пробормотала, открывая замки:

– Пока сцена пуста, малость покручусь... Надо повторить ряд прыжков, пока никого нет.

– Трудоголик, – сказал я. – Сдвинутая.

В окно я видел, как она прямо возле дома остановила автомобиль, водитель тут же распахнул дверцу, нет такого мужчины, что отказался бы ее подвезти, и Лариска исчезла.

– За работу, – сказал я, – убью дурака, если еще раз открою двери. Или даже откликнусь.

Я подбирал маски, когда в уголке экрана замигала иконка скайпа. Я автоматически ткнул курсором, еще даже не посмотрел, что там за ник. Донеслась тихая танцевальная музыка, в центре экрана открылось квадратное окно в другой мир. В просторной комнате из кресла с высокой и широкой спинкой, что делает похожим на королевский трон, радостно улыбается молоденькая девчушка с поднятыми кверху косичками с красными бантами.

– Привет! – произнесла она щебечуще на английском. – Я Мэри, живу в Детройте. А ты кто?

Я торопливо собрал все знание языка, ответил тоже на английском:

– Я Слав, живу в Москве...