Я - сингуляр

Холод пробежал по коже, я вдруг подумал, что в самом деле трансчеловек будет умнее человека в той же пропорции, как человек рядом с кошкой. Но человеку не приходит в голову умничать перед кошкой, а я вот умничаю.

И вообще... Какого хрена я с ними сижу?

И все-таки нечто в нас гасит даже мысли, угрожающие нарушить стабильность. Только мелькнула острая идея, но вместо того, чтобы ее разрабатывать, я сладострастно представил, что вот пришел я с этими вживленными чипами, конечно, под кожей, чтоб не видно, это панки всякие начнут выставлять напоказ, так вот сижу в этой компашке и переключаю каналы жвачника мысленным усилием. Люша не понимает, жмет на все кнопки, а я отыскал «Дискавери» или «Новые технологии»... жаль, такого канала пока нет, но кто первым создаст – озолотится... так вот я заблокировал на этом канале, и как Люша ни пытается переключить, как ни трясет пультик, даже стучит по ящику, но никакого тебе футбола, а только новинки генной инженерии, биосинтез, нанотехнология, крионика, когнитивника...

... – Да что за хрень! – заорал Люша в моих мечтах. – Этот гребаный пульт я две недели всего купил!

– А чем старый плох? – лениво спросил Барабин.

– Теперь вижу, что старый, – зарычал Люша, – лучше! А я, дурень, купился на рекламу...

– Дизайн лучше?

– Какой на фиг дизайн! Говорили, что здесь «все в одном»! И ящик, и маг, и ресивер, и саундбуфер, и даже пылесос!

– А что, у вас пылесос с программным?

– Нет, но Василиса хочет купить...

Барабин покачал головой, оттопырил авторитетно губу.

– Не стоит...

– Теперь и я вижу, – рыкнул Люша, – что не стоит! Ну, какая хрень, о стену шарахнуть?

– Не спеши, – посоветовал Барабин, – вдруг там просто кнопка залипла...

Но Люша, осатанев, в ярости швырнул пульт о стену. Я сидел вроде бы далеко, но успел податься в сторону и, вытянув руку, перехватил коробочку в воздухе. Все ошалели, я повернул его нужным концом к телевизору и пару раз кликнул. Каналы начали сменяться один за другим, Константин ошеломленно сказал:

– Даешь... Никогда не видел, чтобы двигались так быстро!

Люша выхватил у меня пульт.

– Заработало?.. Вот сволочь, это испугался, что об стену! Я ж чувствую, весь трясется, щас обгадится... Ну, гад, давай показывай...

Мы смотрели, как безуспешно жмет на кнопки, лицо наливается дурной кровью, глаза покраснели. Василиса, предупреждая новый взрыв гнева, сказала:

– Оставь. Ты же видишь, работает. У тебя пальцы толстые.

Люша зарычал:

– Так что, только для тонких? Это нарушение моих прав человека! Я их затаскаю по всем стратсбургам и гагеям... гагарам... словом, по международным! Я свои права человека знаю!

Дальше грезы прервались, пришла умная мысль, что сдула их, как холодным ветерком. Человечество, сказала умная мысль и мощно приложила меня мордой о стол, в целом подобно человеческому телу. Защищается от вирусов и бактерий толстой кожей, волосами в носу и слизистой оболочкой, а те немногие, что попадают в организм, становятся жертвой яростной атаки фагоцитов. Не будь иммунной системы, любой из нас откинул бы копыта, едва появившись на свет!

Точно так человечество устойчиво во взглядах. Что было бы, если бы слишком большие массы поддавались увещеваниям всяких пророков, агитаторов, мессий, революционеров, преобразователей, строителей нового мира... Человечество сгинуло бы уже давно.

Этот защитный механизм идеально работал миллионы лет, даже сотни миллионов, если брать предков человека. Но сейчас, на нынешней секунде развития, вдруг начал давать сбои. Все чаще и чаще. Мир изменяется стремительно, а консервативная иммунная система продолжает тупо отвергать пересаживаемые органы, хотя без них организм помрет. Точно так же человечество вцепилось в устойчивое: как наши отцы жили, так и мы будем. Подразумевая, что отцы жили благополучно и померли в своих постелях от старости, а вот с новыми идеями можно непонятно как закончить, а помереть можно куда раньше.

Итак, нужна более гибкая иммунная система. Иммунная система мышления. Совсем отвергать нельзя, тогда поверю любой глупости, но все же в двадцать первом веке надо быть гибче, гибче...

Увы, человек слаб и податлив. Все века и тысячелетия из-за неминуемости смерти, дабы не впасть в отчаяние, внедрялась идея не только потусторонней жизни, но и наплевательского отношения к земной:

«Умел пожить, умей и умереть!»

«Жизнь – копейка, голова – наживное дело».

«Всем там быть: кому раньше, кому позже».

«По дважды не умирают, а по одной не миновать».

«Один раз мать родила – один и помирать».

«Чем с плачем жить – лучше с песней умереть!»

Или, проще говоря: «Гуляй, Вася, один раз живем, а бога нет!»

Это наплевательское, ухарское, лихое и сейчас выражается хоть в беспробудных пьянках: а че, один раз живем, хоть в популяризации экстремальных видов спорта, мол, умирать надо на бегу, как и запорожская хвастливая поговорка: «Казак в постели не помирает».

Барабин ухмыльнулся мне:

– Что, Славик, положили тебя на все лопатки?

Я пожал плечами.

– Если хочешь, считай так. Помнишь, нас в школе заставляли учить что-то про собачек Павлова? А знаешь, как он умер?

– Нет.