Я сказал: вы – боги…

В чувстве.

1) в инстинктивном стремлении сорганизоваться в такую систему, которая (…) устранила бы возможность всякого страдания, в силу (…) гармонии единства со всеми людьми и сов сем миром;

2) в голосе самосознания, подсказывающем человеку постоянно, что он свободен в своих действиях, независим от так называемого внешнего мира;

3) в способности чувства переживать все те ощущения, с которыми человек встречается в других людях (…).

В мысли

1) в инстинктивном и сознательном стремлении отыскивать конечную причину всякого сущего, (…) а отсюда уже стремлении отыскать истину законов природы (…);

2) в невозможности для мысли человеческой вообразить себе, хотя бы на единый миг, несуществование самого мыслящего человека. (…)

Наконец во всем человеке в вечном (…) стремлении к внутреннему покою (…) то есть к полному примирению с самим собой, а, следовательно, и с другими людьми и со всем миром» [14–70,84].

В другом месте Чайковский написал и подчеркнул: «Верно понятая и построенная жизнь для себя и есть жизнь для других и наоборот: жизнь для других и есть жизнь для себя» [14–70,2]. Но как достичь этого идеального состояния? Понятно, что люди обязаны измениться, но каким образом? Ответов на эти вопросы черновики Чайковского не содержат. А вот в одном из писем к оставшимся в коммуне Фрея колонистам, Чайковский формулировал такой способ познания жизни, который, по его мнению, способен подтолкнуть к совершенствованию человеческой натуры:

«… живую душу Вселенной, мировую жизнь, т. е. всю организованную сумму жизненных явлений мы можем чувствовать в себе самих – в минуты религиозного откровения» [14-147,13].

И раньше «богочеловеками» признавалась необходимость веры и религиозной жизни. Но путь к ней пролагался через «любовь», которая должна была возникать сама собой по мере осознания истинности вновь открытого пути. Не вышло. Однако в коммуне «богочеловеков» (а позже у шекеров) Чайковский временами испытывал новое для него чувство:

чувство религиозного восторга, объединяющее всех коммунаров в единое целое

чувство единство со всей живой и неживой природой;

«космическое» чувство, заменяющее знание.

Кажется, именно этого добивался Фрей, вводя свои строгие правила, но тогда коммунаров постигло разочарование. Теперь, после того, как жизнь в коммуне осталась позади, Чайковский сформулировал целую программу из шести пунктов («правил»), соблюдение которых должно было помочь ему достичь и удержать в себе это чувства:

«1) Большое чувство любви, причем происходит слияние нервных токов и усиление их друг другом (…)

2) Их (людей – К. С.) по возможности глубокое и сосредоточенное настроение – мне кажется это такое настроение, в каком бывает человек, когда готовиться исповедываться перед всем светом (…).

3) Одинаковый музыкальный тип души, что достигается подходящей музыкой и пением.

4) Деятельное состояние всего организма – какие угодно однообразные движения.

5) Сносные условия работы (чтоб она не была через силу).

6) Чистота и порядок вообще в жизни» [14-147,36–37].