Я сказала правду

Как только он закрыл за собой дверь, я оживилась, сделала глубокий вдох, активизировав оставшиеся во мне силы, присела, собрала с пола все валявшиеся там таблетки и швырнула их к другим в ящик тумбочки, рядом с Библией. Я пересчитала таблетки: тридцать одна. Две я проглотила, где еще две? Одна закатилась под шкаф, а одна пропала бесследно — сколько я ее ни искала, найти не смогла. Я выругалась про себя. Эти таблетки — самое ценное, что у меня есть, это мой билет на тот свет. А теперь я никак не могу их проглотить. Оле заметит, что со мной что-то не так, и тогда меня ждут промывание желудка и одиночная камера в психушке. Что же мне делать?

А если я сейчас возьму себя в руки, все сложу и свалю, пока Оле не вышел из ванной? Закину таблетки в сумочку, надену туфли и рвану к лифту? Я могла бы взять такси до другого отеля и там совершенно спокойно…

Не успела я додумать мысль, как Оле с повязанным вокруг бедер полотенцем прошлепал из ванной мимо меня.

— Надо же. От такого душа я почти протрезвел.

— Дорогой Оле, если ты протрезвел, тогда будь так любезен, возьми такси и поезжай домой, — произнесла я и снова зевнула. Все мое тело словно налилось свинцом. Но это ощущение тяжести было довольно приятным. Напряжение, которое я много недель чувствовала в шее где-то в области затылка, наконец отступило.

— Ну, я не настолько трезвый. Думаю, что еще не скоро у меня будут два промилле. К тому же моя идея просто супер. У Миа глаза на лоб вылезут. И твоему Джо это будет хорошим уроком.

— Слушай, Оле, не строй из себя идиота, при чем здесь Джо? Ну как ты не понимаешь, что он об этом вообще ничего не узнает? А Миа, скорее всего, наймет киллера, чтобы он убил меня из-за угла, — об этом ты подумал? И о том, что я этого совсем не хочу!

— Подумал! Но неужели мне хоть раз нельзя повести себя эгоистично? Такая возможность бывает раз в жизни, ее нельзя упускать! Миа тебе ничего не сделает. Если она и наймет киллера, то закажет ему меня. А тебе нужно только притвориться, что между нами что-то есть.

— Вот еще!

— Пожалуйста, Герри, ну сделай это для меня, — умоляющим тоном попросил Оле и налил себе водки. — Я всю жизнь буду лечить тебе зубы бесплатно. Ставить лучшие пломбы. Кстати, сопунчик, у тебя очень хорошие, ухоженные зубы. Я тебе когда-нибудь об этом говорил?

— Да, на последнем профилактическом осмотре. И не называй меня сопунчиком.

— Извини, сопунчик. Я говорю так только потому, что пьяный. И потому, что я всегда хотел тебе это сказать.

У меня вдруг ослабли колени, но ощущение нельзя назвать неприятным. Казалось, до этого они были сильно напряжены, а теперь вдруг расслабились. Я плюхнулась на кровать.

— Ты ведь выпила всего два бокала шампанского, — сказал Оле. — Ты самая трезвая из нас. И должна будешь призвать меня к порядку, если в голову мне придут какие-нибудь неприличные мысли. Я на тебя надеюсь.

— Но я слишком устала для того, чтобы мне самой в голову пришли неприличные мысли. — Я откинулась на кровати. А розовые действуют быстро.

— Что? Эй, ты же не собираешься спать! Ночь еще только начинается. Сейчас всего половина десятого. Как насчет романтического вечера?

Я сбросила туфли, расстегнула молнию на платье и лежа, как змея, вылезла из него.

— Ты не повесишь его на стул? — спросила я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закрыть глаза. — Оно стоит четыреста тридцать евро.

Оле схватил платье и повесил его на стоящий за его спиной стул.

— Слушай, Герри, если ты собираешься продолжать раздеваться, я, со своей стороны, не могу ничего гарантировать, — произнес он.

— Еще лифчик, пожалуйста — протянула я, чувствуя, что глаза уже закрываются. — А то я вздохнуть не могу.

— Я тоже, — пробормотал Оле. — О боже!

Открыть глаза еще раз мне не удалось.

— Я сейчас немного посплю. — Слова давались мне с трудом. — Хочу, чтобы ты в это время вел себя прилично, это понятно?

— Ну, тогда прикройся, — произнес Оле. — Я ведь всего лишь человек.

Я натянула на себя одеяло. Господи, какая же это была удобная кровать! От подушек исходил аромат свежести, который бывает, когда наволочки только что выстирали и погладили. Когда еще в жизни удастся поспать на глаженом постельном белье?

— Там была шоколадка, ты ее раздавишь, — проговорил Оле.

— Выключи свет, сопунчик, — попросила я.

— Ладно, я тоже сейчас ложусь, — сообщил мне Оле. — Только еще стакан водки выпью, чтобы уж точно на тебя не наброситься.

Я хотела еще что-то сказать, но не успела, потому что провалилась в чудный сон.