Я сказала правду

Дорогая двоюродная бабушка Хульда!

Я Герри, младшая дочь племянницы Доротеи, ну, знаешь, та единственная, которая не блондинка и у которой на совести мейсенский фарфор.

Из всех двоюродных бабушек ты у меня самая любимая. Честно говоря, ты также единственная, кого я могу отличить от других моих бабушек. Может быть, потому, что ты не завиваешь свои седые волосы и не укладываешь их в стандартную прическу. И до сих пор пользуешься помадой и тушью, хотя тебе уже за восемьдесят. А еще потому что, когда ты смеешься, у твоих глаз собираются симпатичные морщинки, и потому что ты куришь сигариллы с золотым фильтром. Потому что ты с большим удовольствием говоришь об интересных вещах, а не изливаешь бесконечный поток жалоб на разные болячки. И потому что ты отпускаешь меткие остроты в адрес дяди Густава и кузена Гарри. А может быть, еще и потому, что с тобой рядом нет дряхлого двоюродного дедушки, который использует любую возможность, чтобы хлопнуть по попе всех женщин младше пятидесяти.

Почему ты никогда не была замужем, бабушка Хульда?

«Останешься в старости одна, как тетя Хульда» — это привычная в нашей семье присказка. Мне ее точно говорили не меньше тысячи раз. Например, когда я в первом классе столкнула в крапиву Клеменса Дидериха, потому что он хотел меня поцеловать, хотя перед этим съел бутерброд с тунцом. И, конечно же, когда я с Клаусом Колером не… не важно, в общем. С тех пор как мне исполнилось тридцать, я чуть не каждый день слышу: «Останешься в старости одна, как тетя Хульда».

Ну ладно! Можешь не сомневаться, что я бы не стала убивать себя, если бы точно знала, что в старости буду такой же, как ты, — богатой теткой, на щеках которой образуются симпатичные складки от широкой улыбки. Бьюсь об заклад, мужчины всю жизнь штабелями укладывались к твоим ногам. Также бьюсь об заклад, что ты не могла удержаться от волнующих романов. Все эти дивные платья и шляпки, огромная вилла и восхитительные путешествия на Лазурный берег, в Индию и Нью-Йорк! Наверное, при таких обстоятельствах было не так уж и трудно отказаться от мысли завести детей. Я бы тоже хотела такую жизнь. (А правда, что у тебя был сифилис, или это всего лишь семейный слух вроде того, что я лесбиянка?)

Но времена изменились, бабушка Хульда. Сегодня люди уже не могут выбирать между всем и ничем, между деньгами и любовью, между детьми и роскошными вещами, между мускулами и мозгами, между приключениями и приличиями — в наше время выбор есть только между Клаусом Колером и такими, как otboyniymolotok З1, между навозной кучей и удобрениями, между адом и чистилищем. А промежуточных вариантов не существует.

Поэтому я не хочу жить дальше. А еще потому, что у меня депрессия с невротическим компонентом и я не собираюсь принимать лекарства, от которых выпадают волосы.

А еще потому, что я верю в любовь, бабушка Хульда! Я твердо в нее верю.

Как ты знаешь, моя мама тоже нацелилась на твое наследство, как и все твои сестры, кузины и кузены. Поэтому она всегда просила нас, чтобы мы посылали тебе открытки из тех мест, куда уезжали на отдых, дарили тебе на Рождество многочисленные ненужные сувениры собственного изготовления и расточали тебе благодарности за колготки, которые ты всегда дарила нам на день рождения. Мы должны были произвести на тебя очень приятное впечатление, поэтому мне нельзя было говорить тебе, чем я на самом деле занимаюсь. Но знаешь что? Я горжусь своей профессией. У меня нет никакого «маленького машинописного бюро» — я пишу любовные романы. Никто из членов моей семьи еще ни разу не потрудился хоть один из них прочесть. Если им верить, все они читают Кафку и Томаса Манна. Но, может быть, тебе мои книги понравятся. К письму прилагаю копии романов «Первый поцелуй Софии» и «Медсестра Ангела из детского отделения», напечатанные крупным шрифтом, который ты сможешь прочитать даже без очков.

С наилучшими пожеланиями, твоя Герри.