Я слежу за тобой

Наверху, под струями воды – он нарочно включил погорячее, – Генри впервые ощущает облегчение. Наконец-то свободен. Годами он тешил себя иллюзией, что все может продолжаться по-прежнему.

А теперь?

Генри подставляет лицо под струи воды – и начинает делать то, чего не делал со дня смерти матери. Под струями горячей воды, от которых краснеет кожа, Генри Баллард плачет.

Он плачет по Анне, которую никогда не найдут. И которая знает о нем худшее.

«Это отвратительно, папа».

Потом Генри снова бреется, надевает синюю ковбойку, чистые джинсы и темно-синюю толстовку. Все машинально, на автопилоте. Он уже отказался от мысли предугадать дальнейшее. Будь что будет.

Приезжают трое. Местный детектив-сержант Мелани Сандерс – они встречались пару раз, похоже, очень славная; Кэти – офицер по связям с семьей; и высокий тощий инспектор из Лондона, которого Генри сразу невзлюбил.

С самого начала настроение совсем не такое, как раньше. Кэти соглашается на кофе – Барбара приносит на подносе, – а инспектор отказывается.

– Вы хотите поговорить с нами, мистер Баллард?

– Да. Простите меня. Мне очень неприятно, но я должен пояснить кое-что про ту ночь, когда пропала Анна. Я должен кое-что рассказать.

Детектив бросает взгляд на женщин-полицейских и снова поворачивается к Баллардам.

– Интересно. Видимо, у нас телепатическая связь, мистер Баллард. Ведь я ехал сюда поговорить с вами именно об этом. – Он даже не пытается скрыть сарказм в голосе, прокручивая нож в ране. – Понимаете, нам поступило несколько очень интересных звонков после телеобращения. Странных звонков.

Генри смотрит на Барбару – ее лицо застыло.

– Ну, начинайте, мистер Баллард.

– Ох… Я лгал про ночь, когда пропала Анна, и просил Барбару прикрыть меня, потому что мне было ужасно стыдно. И я не хотел отрывать вас от расследования.

Генри ощущает на себе обжигающий взгляд жены.

– Это целиком моя вина. Не жены. Я немного перепил. И меня не было дома.

– Не было дома?

– Нет.

– И теперь вы утверждаете, что меняете показания, – и без всякой связи с тем, что у нас появилась новая информация?

– Нет. Конечно, нет. Откуда мне про это знать?

– Ладно, мистер Баллард. Какова же новая версия того, где вы были в ночь пропажи вашей дочери? Она каким-то образом объяснит, почему вашу машину видели в тот вечер у вокзала?

– Простите?

– Дело в том, мистер Баллард, что я ехал сюда спросить вас: почему вашу машину видели в вечер исчезновения Анны у вокзала в Хекстоне? А не здесь, на ферме, как утверждали изначально вы и ваша жена. У вокзала, откуда ходит скорый до Лондона. Вы ездили в Лондон в ночь, когда пропала ваша дочь, мистер Баллард? Об этом вы хотите нам рассказать?

– Просто смешно. Конечно, нет! Я был дома на следующее утро. Когда мы связывались с полицией. Это невозможно. Слишком далеко. Как бы я мог…

– Знаете, мистер Баллард, я думаю, лучше нам продолжить в более формальной обстановке. В местном полицейском участке. Наверняка сержант Мелани Сандерс предоставит нам славную допросную комнату.

Генри чувствует нарастающую панику. Словно волна прокатывается по телу. Мысли в таком беспорядке, что он даже не может понять, бросает его в жар или в холод. Одежда липнет к коже. Как будто он вылез из-под душа мокрым.

Охваченный паникой, Генри смотрит на жену, но не видит поддержки. Только жуткое непонимание в ее глазах.

– Ну что, идем, мистер Баллард?

Генри приходит в голову, что следует спросить – есть ли у него выбор. Иначе арест? Попросить Барбару позвонить их адвокату?.. Но он быстро берет себя в руки, понимая, что нужно быть очень, очень осторожным. Неверно сказанное слово или отказ сотрудничать обернется против него. Это неверно поймут.

Генри Баллард встает и, выходя, принимает решение ничего – по крайней мере, пока – не говорить.

Глава 17 Свидетельница

Я лежала в постели, размышляя о карме. Глупо, конечно, но не могу забыть о последней открытке.

Мне по-прежнему снятся сумбурные сны. Анна в поезде. Голоса Сары и ее приятеля из проклятой туалетной кабинки. И шок из-за Люка и его подруги.

Ирония очевидна. И впечатление такое – даже не знаю, – будто все в моей жизни старается преподать мне жуткий урок, а мозг просто не справляется.

Иногда по ночам становится так плохо, что начинает щемить в груди. Приходится вставать и готовить чашку чая. Разумеется, встает и Тони – страшно обеспокоенный, – а этого мне хочется меньше всего. Только множит вину. Я пытаюсь справиться сама, в одиночестве, – прокручиваю и прокручиваю в голове, чтобы разобраться, сколько моей вины в том, что случилось с бедной девочкой. И мечтаю, чтобы можно было вернуться и все переиграть.

А потом? Положа руку на сердце, сколько бы я ни возвращалась в прошлое, меня повергает в ужас мысль о том, что та девушка и тот парень занялись сексом в туалете, едва познакомившись.