Я служил в десанте

У меня в этой роте были три друга: Павлуша Кирмас, Жора Кондрашов и Лешка Моцак. Я познакомил их с Ириной, и однажды мы все вместе ходили в Зеленый театр на концерт. Ирина моим друзьям понравилась. В маленьком городе, где все о всех знают, разнеслась молва, что Ирина «гуляет с простыми солдатами». «Общественное мнение» считало, что Ирина, при ее внешности, должна была подцепить себе как минимум офицера. Ирина знала об этом, но не обращала внимания. Мои друзья были ей интереснее многих офицеров.

Однажды – это было уже ранней весной – в Пятигорске на вокзале она встретила Лешку Моцака.

Он спросил ее, почему она здесь. Она рассказала, что ждала отца, с которым должна была встретиться на вокзале, что, долго ожидая его, вся продрогла в своем легком пальтишке и что сегодня он вряд ли придет.

Подошла электричка.

– А вдруг появится твой отец? – спросил Лешка.

– Скажешь ему, что я не могла больше ждать, замерзла и уехала домой.

– А как я его узнаю?

– Он будет не по сезону в валенках.

Ирина уехала. Вскоре на вокзале появился человек в валенках. Лешка подошел к нему.

– Вы не отец Ирины?

Да, Это был отец Ирины. Он назначил ей свидание, но его задержали в военкомате. Завтра он уезжает на фронт. Он хочет проститься с дочерью. Он будет ждать ее здесь еще два часа.

Лешка первой же электричкой поспешил в Ессентуки. Но он не знал, где живет Ирина. Это знали Павлуша Кирмас и Жора Кондрашов (мы как-то вместе провожали Ирину домой). Времени терять было нельзя. Они побежали через весь город к дому Ирины. Прибежали – а ее нет и дом заперт на замок. Надо было оставить записку. Они рассудили, что раз отец встречается с дочерью на вокзале в другом городе, значит, он с матерью в разводе. Чтобы не создавать ненужных проблем, Павел написал ей записку на немецком языке.

Ирина с мамой вернулась домой утром – были у тетки в гостях – прочитала записку, но было уже поздно: отец уехал на фронт. А через несколько месяцев пришло известие, что Павел Константинович Пеньков погиб смертью храбрых под Смоленском.

Я с волнением ожидал свидания (тогда еще никто не знал о гибели отца). Но за час до свидания Невструеву приказали направить Кирмаса и меня с новой рацией РБ в штаб корпуса. Время свидания совпадало со временем вызова. И все-таки я нашел 10 минут, чтобы забежать в библиотеку. Ирина ждала меня у столика, на котором горела электрическая лампа под абажуром. В ее свете Ирина была очень красивой, и я любовался ею.

Ответственное задание

Когда я прибежал в штаб корпуса, Кирмас был уже на месте и ждал меня. Адъютант пошел докладывать о нашем прибытии и скоро пригласил нас к генералу. В кабинете сидел еще один майор и человек в штатском.

– Решили поручить вам ответственное задание, – сказал генерал. – С энским партизанским отрядом утеряна связь. Вам надлежит прыгнуть в расположение отряда с рацией РБ и восстановить связь. Позывные получите на месте. А вам, сержант, – обратился генерал к Кирмасу, – надо постараться наладить партизанскую рацию. Говорят, вы в этом деле мастак. Сумеете?

– Постараюсь, товарищ генерал.

– С вами полетит товарищ…

– Николай Николаевич, – подсказал гражданский.

– Он старший. Выполнять все его требования.

Расхлябанный «фордик» доставил нас на аэродром.

Николай Николаевич все время молчал. Нас поместили в какой-то пакгауз и попросили подождать.

– А теперь давайте знакомиться, – предложил он, улыбаясь.

Мы представились. Внимательно выслушав нас, он рассказал о себе.

До войны он преподавал русский язык и литературу в калмыкской средней школе. Он любит Калмыкию, знает ее историю. Его жена – калмычка. В армию его не взяли по болезни. У него туберкулез. Пишет очерки в местную газету. Иногда печатается в «Красной Звезде». У партизан, куда мы летим, бывал дважды. Там его знают. Его ученики-калмыки сейчас в армии. Часто пишут ему письма. В Калмыкии у него сын и дочь. Учатся в русской школе.

– А почему, – спросил я, – калмыки не учатся на своем языке?

Он улыбнулся.

– Это же понятно. Если юноша окончит калмыцкую школу, он может работать только в Калмыкии. А если русскую – на всей территории Советского Союза. Кроме того, через русский язык я, например, приобщаю калмыков к великой русской литературе, а это большое богатство! У нас говорят. «Один язык – одна жизнь, два языка – две жизни».

У калмыков есть своя поэзия. Он ее любит за своеобразный колорит и мудрость, но кто знает и русскую литературу, тот вдвое богаче.

В пакгауз вошел человек в летном комбинезоне и прервал нашу беседу.

– Самолет прилетел. Выходите на поле.

Оказалось, что в самолете У-2 (двухместный учебный самолет) уже есть груз и все трое мы в нем не поместимся.

– Разделимся на два рейса. Со мной полетите вы с рацией, а сержант Кирмас прилетит вторым рейсом Главное сейчас – как можно скорее установить связь, а ремонт может подождать, – сказал Николай Николаевич.

Павел и я были огорчены, но подчинились решению старшего. Человек в комбинезоне помог раскрутить пропеллер. Самолет разбежался по полю и набрал высоту.

Неудачное приземление