Я слышу, как ты дышишь

Он мрачновато усмехнулся, положил платье на кровать и вышел из комнаты, тщательно закрыв дверь. Вера дослушала его шаги, затихшие в библиотеке, стала раздеваться. Когда на ней остались только кружевные шорты и майка, перешитые из местных, ее почти трясло от холода. Сиреневый шелк нового платья был мягким и скользким, в один слой — совершенно прозрачным, в два слоя — совершенно непрозрачным, но платье было пошито так, что в один слой не было практически нигде, разве что кончики рукавов и низ подола. Она скользнула руками в рукава и зажмурилась от кайфа — ткань обнимала ее, ласкала кожу, в нее хотелось зарыться лицом и дышать помедленнее. Запахнув платье на груди, Вера поняла, что оно каким-то образом завязывается, но как именно, она не знала.

"Придется звать министра."

Осмотрев себя в зеркале, она решила, что выглядит вполне прилично — платье не просвечивалось, хотя при большом желании можно было рассмотреть рельеф кружева.

"Ну и ладно, он уже видел это кружево, и там еще болеро сверху."

Она надела те украшения, которые выбрала заранее, переплела волосы, заколола шпилькой, надела самые тонкие летние туфли и окончательно замерзла.

Вышла из комнаты, захватив болеро, заглянула в библиотеку и смущенно улыбнулась:

— Я не разобралась, как оно завязывается.

Министр отложил бумаги и встал, жестом приглашая Веру подойти, она вошла, теребя в руках болеро и края платья, посмотрела на министра. У него было такое лицо, как будто он поглощен проблемой мирового масштаба, направленный куда-то в пространство взгляд выглядел отстраненным. Но руки его выдавали.

"Слишком много лишних движений. Интересно, я тоже так палюсь все время?"

Он взял ее за плечи и развернул к себе спиной, стал расправлять какие-то полоски ткани, которые она приняла за декоративные элементы. Она видела его отражение в окне, прозрачное, но различимое — пасмурно на улице, осень.

"Мы скоро пойдем в лето, какое счастье."

Министр аккуратно расправил и запахнул на ней платье как халат, одну полу обернул вокруг талии и уложил сверху два витка пояса, который был пришит сзади и сзади же завязывался, она не видела, как именно.

"Сама я его не сниму."

— Все? — она попыталась обернуться, он не дал, удержав ее за локоть, взял из ее рук болеро и осторожно расправил, она сунула руки в рукава, он медленно надел болеро на ее плечи и разгладил кружево до локтей, осторожно, тыльной стороной ладони. Не убрал руки. Вера почти не дышала, как будто что-то вот-вот должно было случиться, что-то такое, чего она боялась из-за его мощи и неизвестности. Но оно не случалось, она подняла руки и поправила болеро на груди, завязала тонкие шнурки с кисточками на концах… Руки министра Шена двинулись дальше по ее рукам, от локтей к запястьям, от рукавов к кружевным кисточкам.

"Сейчас он за них потянет и они развяжутся."

Он катал шнурок между пальцами, как будто раздумывал или любовался кисточкой, она смотрела на его руки, белое кружево на фоне его смуглой кожи выглядело паутинкой, если бы он провел по рукавам чуть менее осторожно, оставил бы сотню затяжек — у него все руки в сухих чешуйках новых мозолей поверх старых, на ладонях облезающие корки заживающих ран, просто шелушащаяся кожа, настолько сухая, что ей в который раз остро захотелось о нем позаботиться, сделать для него то, что он сам не сделает просто потому, что ему либо все равно, либо не до того.

"А мне до того. И не все равно. Я бы с удовольствием…"

Она мысленно уже держала его руки в своих, царапалась об его мозоли и втирала что-нибудь с приятным ароматом, что потом размажет и по своим рукам, и они будут пахнуть одинаково. Он был так близко, что ей казалось, это почти случилось, она гладит его ладонь двумя руками, долго, везде, сильно и очень приятно, она знала, как ему будет приятнее всего, сила сэнса внутри бесилась и требовала использовать ее по назначению.

"Гэсподин министр, все в порядке?"

И не спросила. Потому что знала ответ. Нет, не в порядке, ничего не в порядке, он стоял неподвижно и молча, а внутри ревел ураган из "хочу" и "нельзя", такой бешеной силы, что ее дрожь брала от контраста тишины перед глазами и бушующей стихии за спиной.

Она поняла, что это не кончится, она должна это прекратить сама, иначе он тут вечность простоит, живым памятником внутреннего конфликта.

— Господин министр… — он на секунду перестал играться со шнурком, Вера продолжила: — Знаете, иногда нужно уметь просто оставить проблемы за скобками и расслабиться. Сделать вид, что вы оказались в этой ситуации потому, что сами так решили, и получить от нее столько удовольствия, сколько получится выжать в этих условиях.

— "Оранжевое настроение"? — с улыбкой шепнул он, она закрыла глаза, чувствуя его дыхание в своих волосах, кивнула:

— Оно самое. Попробуйте, вам понравится.

— Ну давайте попробуем, — он отпустил ее шнурок, все-таки случайно дернув напоследок, она улыбнулась и завязала как было. Обхватила себя за плечи и изобразила угрюмый вид:

— Вы говорили, на пикнике будет жарко?

— Обязательно.