Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967

Хочу сказать Вам несколько слов о себе. Может быть, Вам интересно будет узнать подробности об одном из своих корреспондентов. Я в прошлом артист Московского театра Революции. Перед войной играл в театре Ленсовета. Родился в 1905 г. С 1920 по 30 г. член ВЛКСМ, потом беспартийный, т. к. партдискуссия закрыла вначале прием в партию, потом не захотел вступать в театральную парторганизацию, чтобы не упрекнули в карьеризме. Искусство и свою работу страстно люблю. На эту войну пошел добровольцем, т. к. искусством заниматься, когда требуются здоровые и сильные люди на фронте, считаю преступлением. Когда пошел на фронт, окружающие подозревали, что устроюсь в артистические бригады. Подозревали в крике, в фальши. Сейчас я замкомандира батареи, член партии. Вступил в октябре 1941 г., когда некоторые так называемые коммунисты поеживались в недостатке веры в силу своей страны. Я горжусь тем, что постучался в двери партии, когда Родине было неизмеримо тяжело. В войне потерял любимого брата, молодого талантливого авиа-инженера. Тоже ушел добровольцем. Моя семья кержацкая. Старообрядцы. Мать 63 года и отец 66 лет живы. Религиозны. Старикам не все нравилось в нашем советском строе. Часто спорили с ними. Ворчали. Но я не знал своих стариков. Вот выдержка из последнего письма моей матери, которое я ношу вместе с партбилетом на груди: «Где-то вы, мои два сокола, и скоро ли истребите злого врага, супостата, антихриста, сколько принес он горя и зла нашим людям, никогда не забудем. Даже во сне не забудем…. Милые мои, если бы можно было, я бы пошла туда к вам помочь, хоть сиделкой. День и ночь болею о вас, моих бойцах Красной Армии. Я душу вам отдала бы, только помочь вам чем могу. Шура, сейчас много пишут о русских. Никогда не забывай, что ты русский, и если погибнешь, умри честно, как русский человек, а я буду молиться Богу за вас и ваши жизни. Молитва матери доходчива…»

Это пишет безграмотная старая русская мать. Патриотка! Сколько их, таких матерей, будут молиться за своих сыновей, отдавших свои жизни за счастье Родины! И разве это похоже на осторожную «мудрую» политику наших друзей — англичан и американцев? Матери отдают родине самое дорогое, что у них есть — жизни своих детей. Лишь бы Родина победила. А они наращивают количество своих машин, оплачивая это жизнями сыновей нашей родины. Не хочется верить, что «друзья» повторяют старую игру с Испанией.

Несколько слов еще о Вашей книге. Сколько грусти в ней. Грусти и горечи. Как необычно читать эту книгу, привыкнув к примитивному небогатому языку многих наших писателей, пользующихся туманной образностью, захламляющей стержневые мысли книги. Я вновь, читая Вашу книгу, переживаю боль раскрывающихся душевных ран за слезы и кровь Испании. Настроение книги сливается с моими сегодняшними переживаниями. Иногда начинаешь гадать, что чувствуют и как действуют теперь герои книги? Я так рад Вашему подарку. Для меня это большой запас образов и мыслей, над которыми в свободные минуты я провожу свой досуг. Богатство, для меня, этой духовной книги неисчерпаемо и охватывает широчайший масштаб мыслей и рассуждений, поднятых настоящей войной. У меня сейчас такое лихорадочное ощущение момента, когда, несмотря на некоторое продвижение вперед немца, на его успехи, на странное промедление открытия Второго фронта, — растет ощущение приближающейся победы. Может, это и не будет так скоро, как хочется, но будет.

Мой дорогой товарищ Эренбург! Сейчас ухожу на передовую на несколько дней. Буду воевать и техникой, и своими мыслями. Крепко жму Вам руку.

Ваш — душой и мыслями

гвардии ст. лейтенант A.Морозов.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2545. Л.102–104. Переписка ИЭ с Александром Федоровичем Морозовым продолжалась в 1942–1943 гг. Письмо ИЭ Морозову см. П2, №275.

51. О.М.Губер (Гроссман)

Чистополь <в Москву;> 24 сентября 1942

Илья Григорьевич!

Пишу Вам, зная, что Вы хорошо относитесь к Василию Семеновичу. После потери сына у меня очень тяжелое душевное состояние и я боюсь, что это может плохо кончиться. Очень бы просила Вас, если возможно, поговорить с редактором об ускорении творческого отпуска Василию Семеновичу[187], т. к. только Вася сможет спасти меня.

Всего доброго

О.М.Гроссман

.

Впервые. Подлинник — собрание составителя. Ольга Михайловна Губер (1898–1988) — во втором браке жена писателя В.С.Гроссмана (1905–1964), как и другие жены многих московских писателей, находилась в эвакуации в Чистополе.

52. Г.Я.Кобыльник

Действующая армия; 25 сентября 1942