Я смогла изменить судьбу!

Большая белая птица, похожая на лебедя, вытягивает длинную шею, расправляет крылья, натужно делает несколько сильных взмахов и летит. Вначале она перебирает перепончатыми лапами, словно поднимаясь в небо по невидимой лестнице. Потом вбирает их, словно самолет, прячущий в своем чреве шасси.

Большая белая птица разбивает мощными крыльями воздух и летит все быстрее. Внизу видны уплывающие назад квадратики полей, ниточки рек и дорог, складки гор. Красные птичьи глаза воспалены от встречного ветра…

Неожиданно белый лебедь превращается в черную собаку. В одно мгновение. Взрывом разлетается во все стороны облако белых перьев. И вот уже оскаленная пасть, блестящие желтые клыки, яростно бьющийся хвост. Собаку бешено вертят потоки воздуха. Она беспомощно дергает лапами, не чувствуя под ними твердую опору. Собаки не умеют летать, их не должно быть в небе. Стремительно приближается земля и… разорванное на части тело, отлетевшая в сторону голова с пугающим оскалом, кровавое мокрое месиво…

Но что это? Развалины домов после землетрясения? Множество людей – мужчины, женщины, дети – медленно бродят, как сомнамбулы, натыкаясь друг на друга, не находя себе места. Все – разных национальностей, разных конфессий. Вот арабы в длинных белых одеждах, евреи в лапсердаках, азербайджанцы в архалуках и папахах.

Есть и православные, и католики, и лютеране. Она видит женщин в платках, мужчин в кипах.

Всё не как в обычном сне – зыбко, легко. Нет! Воздух пропитан пыльным запахом развалин, тянет дымом, гарь прорывается сквозь аромат духов проходящих мимо женщин. Кажется, протяни руку – и можно почувствовать теплое человеческое тело.

Ещё мгновение, и движения людей приобретают смысл. У всех в руках деревянные ящики (или картонные коробки?) разного размера. Люди выбирают ящики, придирчиво осматривая; молча, одними глазами советуются друг с другом. Некоторые короба уже заполнены – в них грецкие орехи и черный виноград гроздьями. И ни слова, ни звука.

Сон наваливается на Ханну звенящей душащей тишиной. И от этого кажется еще страшнее.

Пробуждение было внезапным, словно грубо толкнули в плечо. Резко, болезненно. Сновидение длилось, наверное, секунды. Но в памяти по-прежнему отчаянно размахивала крыльями белая птица, падала на землю собака и ходили люди с деревянными коробами… Ханна уже знала, что этот сон из тех, к которым нельзя привыкнуть, – необычный, выпуклый, несущий в себе тайну грядущих событий.

Она видела во сне незнакомых людей, а потом наяву знакомилась с ними. Ей показывали хорошие или неприятные события, пусть даже в виде аллегорий. Но проходило время, случалось нечто, и Ханна понимала, что именно вещал ей сон. Все эти таинственные сновидения вели от реального настоящего к реальному будущему. Словно кто-то в темноте сначала подсвечивал ей фонариком под ногами, а потом переводил луч в конец тропинки: «Иди туда и не бойся споткнуться!»