Я смогла все рассказать

В том рассказе девочка знает, что мама не любит ее и жалеет, что не сделала аборт. Ей тяжело понять, почему мать любит ее братьев и сестер, а она вызывает только злость. Я написала, что она изо всех сил старается понравиться маме, но все ее старания напрасны. Мать говорит, что она – ужасная ошибка, но девочка продолжает надеяться, что в один прекрасный день мама подобреет. Она поймет, как ужасно поступала, и станет любить девочку так же, как и остальных своих детей. В сказках ведь всегда счастливый конец.

Мой рассказ встревожил учительницу; она догадалась, что только ребенок, переживший тяжелые эмоциональные потрясения, мог написать нечто подобное. Она даже вызвала маму в школу, чтобы обсудить с ней мое состояние.

Мама не пришла, сославшись на занятость.

Учительница заволновалась не на шутку и на следующий день пришла к нам сама. Меня отправили в комнату, но я все равно подслушала разговор учительницы с матерью.

– Меня очень беспокоит рассказ, который Кэсси написала на уроке, – сказала учительница. – Мне кажется, вам тоже следует его прочитать. Я хочу знать, что вы об этом думаете.

– У меня есть дела и поважнее, – проговорила мама, раздражаясь.

– И все же я настаиваю.

После долгих уговоров мама согласилась. Я услышала, как, закончив читать, она швырнула тетрадку на стол и сказала:

– По-моему, здесь не о чем беспокоиться. У нее буйная фантазия. Постоянно что-то придумывает, маленькая лгунья. Вы не представляете, какую ерунду она несет иногда.

Учительницу по-прежнему волновало то, как со мной обращаются дома, но мать убедила ее, что все прекрасно и что единственная проблема – мое разыгравшееся воображение.

Как только учительница ушла, мать позвала меня в парадную комнату, куда нас пускали только на Рождество. На этот раз повод был куда менее веселый.

– Маленькая девочка из рассказа – это ты? – спросила она, размахивая тетрадкой. – Признавайся!

Сначала я не хотела признаваться, потом мне показалось, что она и вправду беспокоится.

– Да, я писала про себя, – ответила я, смущаясь. – Мне тоже кажется, что меня любят меньше других, что я никому не нужна…

Мама молчала, поэтому я продолжала:

– Я просто хочу, чтобы ты любила меня, но даже когда я рассказала, что со мной делал дядя Билл, ты не защитила меня. Ты мне даже не поверила. Я не понимаю, почему ты ничего не сделала. Он напугал меня и сделал больно, это было ужасно. – При одном лишь воспоминании об этом мои глаза увлажнились.

И тут мать просто взорвалась. Она схватила меня за плечи и чуть душу из меня не вытрясла, потом стала отвешивать одну пощечину за другой со словами:

– Неблагодарная девчонка! Как ты смеешь называть себя несчастной! А про Билла ты все наврала! Он бы тебя и пальцем не тронул! Как тебе в голову пришло написать этот бред да еще и показать учительнице!

Она прекратила и с минуту просто молча смотрела на меня, прикидывая что-то в уме. После чего твердо сказала:

– Решено. С нами ты больше жить не будешь. Придется отдать тебя в детдом. Там тебя быстро научат любить семью.

Дядя Билл уже пугал меня детдомом, говорил, что там злые дети будут делать со мной ужасные вещи. Я не могла понять свою мать. Она ведь спросила, что я думаю. Нужно было солгать и сказать, что я все выдумала, что это просто сказка?

Мама продолжала ругать меня, когда папа вернулся с работы и спросил, что происходит.

– Наша дочь нас больше не любит и хочет уйти из дома, – ответила мать и начала плакать.

Я пыталась сказать, что это все неправда, но она расплакалась навзрыд, поэтому я спряталась в своей комнате под одеялом. Это было мое единственное убежище.

Вечером мы с папой обнаружили, что она исчезла. Это был ее фирменный прием – уход из дома. Мы отправились на поиски. На улице было темно, холодно и сыро, но мы все равно несколько часов бегали по всему городу, пытаясь ее найти. Нашей последней надеждой было кафе тети Мэри, маминой подруги. Мы спросили ее про маму, но она сказала, что не видела ее целый день. Пока папа и Мэри разговаривали, я смотрела на улицу: за зданием кафе находился дом Мэри, и я заметила, что в окне промелькнула мама. Я была уверена, что видела ее, но Мэри сказала, что это глупости.

Поздно вечером, когда мы уже вернулись домой, пришла Мэри. Я подслушала ее разговор с папой.

– Кэт пришла ко мне, она ужасно расстроена, – говорила Мэри. – Ваша неблагодарная дочь распускает слухи о том, что с ней плохо обращаются дома, говорит, каждый раз боится возвращаться домой из школы.

Я была подавлена. Я никому ничего не говорила, просто написала правду в рассказе. Если бы я знала, чем все это закончится…

Я сбежала вниз, подошла к Мэри и попросила:

– Пожалуйста, скажите маме, что я все придумала, что я люблю ее! Пусть она вернется домой!

Мать, конечно, заставила нас понервничать и соизволила вернуться только через пару часов. Услышав скрип двери, я побежала извиняться.

– Не приближайся ко мне, гадкая девчонка! – вскричала мама. – Твое вранье меня в могилу сведет! Я хорошая мать, и вот как ты меня благодаришь за все, что я для тебя делаю!

Она упала в кресло и заплакала.