Я смогу!

– Я приготовила чай с ватрушками, – начала рассказывать тетя Зина. – Кричу, старый, иди чай пить, а он не идет. Пришла в комнату, говорю, вставай, будем чай пить. Ватрушки вкусные. А он: «Зина, сядь. Хорошо, что дома никого нет. Знаешь, Зина, я вот посчитал, что живу в России меньше двадцати лет, а кажется, что всю жизнь. Знаешь, я был очень счастлив в детстве с родителями, потом с женой Люси, а потом уже здесь с тобой и детьми. Спасибо тебе. Я вот все думаю, все ли я сделал, что должен был сделать, и выходит, что все». Я как закричу: «Старый, ты чего удумал?» А он мне: «Устал я, Зина, пора мне. Прости, если, когда обидел». Глаза закрыл, пару раз вздохнул и отошел. На кого только меня, старую, оставил. – Тетя Зина заплакала.

– Валька, ноги не идут, помоги подняться, попрощаюсь с Виталием и пойду к себе лягу, наверное, литр лекарств в меня вкололи.

Мы с Соней помогли тете Зине подняться, подвели к Виталию Петровичу, она поцеловала его в лоб, и мы потихонечку отвели ее к ней в комнату. Я помогла тете Зине раздеться, она легла, но никак не могла задремать – плакала. Через некоторое время в комнату заглянула Надин. Видимо, кто-то успел сообщить Батищевым печальную новость. Надин осталась с тетей Зиной, а я пошла к Вадиму и детям. Все молча сидели за столом. Рядом с Вадимом было пустое место для меня. Я села, и Вадим сразу же взял меня за руку.

Организацию похорон взяли на себя Анатоль с Борисом. В обязательном порядке нам было предписано выпить снотворное. Утром мы должны были собраться и вылететь в Сосновск на вертолете Анатоля.

Дети притащили раскладушки и легли спать в нашей с Вадимом комнате. Мы были рады. Остаться один на один с горем было просто невозможно. Утром я встала пораньше, боялась, что Дюшка рано проснется и раскапризничается, но опоздала. Тетя Зина уже кормила его на кухне.

Николай

Мне позвонил Юрка и сообщил скорбную весть. Я сразу поехал домой. Пока ехал, прикидывал, как сказать родителям. Мать с отцом считают Виталия Петровича нашим благодетелем. Разве они могли мечтать о таком доме, который он нам подарил. Опять же завод… если бы не Виталий Петрович, неизвестно, удалось ли бы отстоять завод. Отец это очень хорошо понимает. Приехал домой, а все уже знают. Мать плачет, у Маньки тоже глаза красные, отец ходит угрюмый, дети притихли. Пришел друг отца дядя Ваня. Мать собрала на стол, бутылку поставила, надо помянуть. Я не возражал.

Дядя Ваня все беспокоится, чтобы венок от завода самый лучший купили. Позвонили Пантелею. Они с Анной Александровной к нам зашли. Анна Александровна вся зеленая, с матерью обнялась и сразу в слезы. Понятно, такого человека потеряла. Отец с дядей Ваней вызвались помогать с организацией похорон. Пантелей сразу их к какому-то делу пристроил. Пришел дядя Гриша. Весь наш сосновский дом в трауре. Хотя Виталий Петрович и жил последнее время в основном в Москве, наши бабульки фасон держали. Во двор в халате и тапочках не выходили, вдруг Виталий Петрович приедет… А вот как вышло, теперь приедет в последний раз… Одно слово: Сосновск осиротел.

Мишка

Отпевали деда в главном храме сосновского монастыря. Служил сам владыка. В хоре солировал Монтекки. Проститься с дедом пришло человек сто, а может быть, и больше. Рядом с гробом стояли тетя Зина, тетя Аня с Пантелеем Ивановичем, Лариса Ивановна, Паганель, Вера Ивановна, родители дядя Коли. У меня сжалось сердце. Все они уже очень немолоды. Если они все уйдут вслед за дедом, мир без них станет совсем другим. Мне стало очень больно.