Я смотрю на тебя издали

Что-то между этими двоими было не так. Явная вражда и угрозы, и вместе с тем… Тимура Вячеславовича Берсеньев как будто не опасается. Следующие его слова лишь подтвердили мои сомнения.

– Будем исходить из того, что Тимурка просто решил подстраховаться. Убедится, что тебя никто не трогает, и уберется восвояси. Если нет… в общем, слушаться меня, как маму в детстве. Станешь чересчур обременительна – махом окажешься на кладбище. А сейчас идем пить чай. У меня, кстати, тоже новости есть.

Я покорно поплелась за ним и даже чаю выпила, хотя шея все еще болела и глотать было больно. Берсеньев насмешливо на меня поглядывал, а я едва сдерживалась, чтобы не сказать ему гадость. Держать себя в руках он умел. Не знаю, что творилось в его голове, но выглядел он спокойным, даже расслабленным.

– Я навел справки об интересующем нас районе. Как будто ничего подозрительного. Брошенных деревень в избытке, но никто там не заселялся. Зато пять лет назад некий бизнесмен из Сибири купил бывшую турбазу «Солнечная». Имя бизнесмена – Зиновьев Всеволод Андреевич. Турбаза к тому моменту представляла собой жалкое зрелище: все, что могли, добрые люди успели растащить. Числилась она на балансе комбината, находящегося в Ремизове, комбинат еле-еле сводил концы с концами и от своей неликвидной собственности рад был избавиться. Продали за весьма скромные деньги. Что там сейчас – не ясно, но точно не турбаза. Очень может быть, это как раз то, что мы ищем. Находится в тридцати километрах от Ремизова, в районе, где Шериф хозяин. Местечко глухое, а до шоссе по прямой от него километров двадцать. Предлагаю взглянуть.

– Ты хочешь продолжить расследование? – растерялась я.

– А ты решила, я от страха в шкаф полезу? – хмыкнул Берсеньев. – Подходящего шкафа, кстати, я у тебя не вижу.

– Просто я подумала…

– Сделай милость, прекрати это дело. Думать, я имею в виду. Лишнее беспокойство.

– Хорошо, давай взглянем на турбазу. Только я Агатке позвоню.

– Боишься? – засмеялся Берсеньев. – Убивать тебя без особой надобности я не собираюсь.

– Мудрый подход, – не удержалась я. – Готова ответить взаимностью. Но Агатке все-таки позвоню. Расскажу про Шерифа… Лучше, чтобы она знала, куда мы поедем.

Звонила я при Берсеньеве, чтоб он разговор слышал и не заподозрил меня в разглашении секретных сведений. Сестрица, как обычно, начала гневаться, особо указав, что если Шерифа пустили в расход, то папа-прокурор не гарантия безопасности, но, узнав, что еду я с Сергеем Львовичем, заметно подобрела и велела передать ему трубку. Что я и сделала.

– Не волнуйтесь, Агата Константиновна, – серьезно заявил Берсеньев, выслушав наставления сестрицы. – Я за ней присмотрю.

«Ага, – мысленно скривилась я. – Отправили волка овец пасти». И язык ему показала, скорее от нервов. Он сунул кулак мне под нос, продолжая ласково щебетать с Агаткой. Уболтал чуть не до смерти, меня, не ее, она-то, похоже, готова его слушать до бесконечности. Наконец они простились, Берсеньев вернул мне мобильный и направился в прихожую, на минуту зайдя в комнату за своей курткой. Джентльменски подал мне пальто и сказал со своей обычной усмешкой:

– Похоже, я успел к тебе привыкнуть. И мне это совсем не нравится.

– Можно подумать, я от тебя в восторге.

По дороге мы все больше молчали. Я от нечего делать разглядывала карту соседней области (карта нашлась в машине Берсеньева), то и дело сверяясь с навигатором. Берсеньев за моим копошением наблюдал с отеческой улыбкой. Не очень-то я верила, что он завезет меня в укромное местечко и там придушит, но все равно хмурилась, наблюдая пейзаж за окном. Неизвестно, что он на самом деле задумал, от такого можно ждать чего угодно, и Агатка не спасет.

Тут я вспомнила о недавней слежке и уставилась в зеркало. Берсеньев на мое ерзанье внимание, конечно, обратил и сказал насмешливо:

– Никто за нами не увязался.

– Ты уверен? – спросила я с сомнением, хотя дорога была совершенно пуста. Он закатил глаза и отвернулся.

Вскоре мы оказались в Ремизове, а еще через двадцать минут выехали на шоссе; если верить указателю, вело оно в соседний районный городок. Как ни странно, движение здесь куда более оживленное, а вот дорога желала лучшего. Когда мы свернули на проселочную, ухабы стали такими частыми, что Берсеньев больше не пытался их объезжать. Через пятнадцать километров я увидела проржавевший щит на обочине «Турбаза «Солнечная». Снять щит никто не потрудился. Сергей Львович свернул в очередной раз, узкая дорога вела в лес. Впереди между деревьев показалась кирпичная стена. Берсеньев притормозил, с дороги съехал и остановил машину за густыми зарослями кустарника. Сейчас от этих зарослей проку немного, но с дороги его джип, пожалуй, не увидишь.

– Идем, – сказал он.