Я смотрю на тебя издали

– И какой резон мне на них отвечать?

– Ну, если ты решил умереть мученической смертью… – пожал плечами Сергей Львович. Стас все это время молчал.

Фары машины продолжали гореть, свет бил куда-то вправо, но его хватало, чтобы разглядеть лица мужчин.

– Твоя фамилия Савицкий? – спросила я.

– Савицкий. И что?

Внезапно выражение его лица изменилось, он нахмурился и сказал, обращаясь к Стасу:

– Я тебя знаю.

– Да ну?

– Ты-то меня в живых точно не оставишь, – и со смешком добавил: – Не в твоих правилах.

– По идее, вас надо было перестрелять еще одиннадцать лет назад, – буркнул Стас. – Сейчас бы мараться не пришлось.

– А дружок твой особенно страшным не выглядит, – продолжил Савицкий. – Интеллигент…

– Вглядись получше, – усмехнулся Стас, а Берсеньев широко улыбнулся. – Что у вас за лавочка на этой турбазе? – задал Стас вопрос, а я с опозданием сообразила: он же ничего не знает.

– Судя по всему, – заговорил Берсеньев, – мы имеем дело с отлаженной сетью по сбыту наркоты. Турбаза что-то вроде перевалочного пункта, а если принять во внимание оборудование, которое сегодня спешно загружали, кое-что производили на месте из привозимого сырья. Или очищали. И куда теперь все это отправилось?

– Не знаю, – отмахнулся пленный.

– Какой смысл тебе дружков покрывать? – удивился Сергей Львович. – И меня расстраивать?

– Смысла никакого, – согласился Савицкий. – В двадцати километрах от турбазы бывшие конюшни, конезавод когда-то был. Наш проповедник купил его год назад по чужим документам. Менты прикормлены, если кто начнет копать – предупредят, и оборудование перевезут в другое место. Россия большая. А девку вашу по-любому пришьют, и ее, и сеструху. Он сказал, что убьет их, значит, так и будет.

– Он – это Всеволод? – поинтересовался Берсеньев.

– Да какой он Всеволод? – презрительно хмыкнул Савицкий. – Леха Станкевич, его братанов ты помнить должен, – добавил он, обращаясь к Стасу. – Старшего уж точно. Они с Лехой помогли Лазаря грохнуть, а должны бы знать, что свидетели долго не живут. Вот старший и получил пулю в лоб, младшему повезло, успел смыться.

– Где он скрывался? – спросила я.

– Понятия не имею. Я в то время на нарах отлеживался, о том, как Лазаря убили, Лешка со мной не говорил, да и вообще не откровенничал. Но слухами земля полнится…

– Когда вы встретились вновь? – задал вопрос Сергей Львович.

– Когда я из тюрьмы вернулся. Он меня сам нашел. Нужны были надежные люди. Ну, мы к нему с дружком и подались. Подчиняться Лехе радость небольшая, у Лазаря он бегал чуть ли не в шестерках, а тут – хозяин. Но выбирать особо не приходилось. Идея с наркотой была классная, все шито-крыто, комар носа не подточит. Если б этот псих окончательно с катушек не съехал…

– Ты имеешь в виду общину?

– Само собой. Бога из себя вообразил, все ему должны в ноги кланяться… завел гарем из чокнутых баб… Конечно, деньги ему несли приличные. Квартиры, тачки, все продавали. На дураках делать деньги – святое, для того они и дураки, но он же сам поверил во всю ту брехню, что им навешивал. Так иногда хотелось сказать: Леха, какой ты, на хрен, бог, ты считал за счастье за пивом сбегать, когда мы у Лазаря… Короче, с катушек он съехал окончательно, и я начал подумывать: пора сматываться, добром это не кончится. Особенно когда парнишка из общины сбежал.

– Вот об этом поподробнее, – вежливо попросил Берсеньев.