Я - Спартак (СИ)

– «Нет» – ответ на оба вопроса. Ты немного не понимаешь сложившуюся ситуацию, Игорь. Мы, имея в виду всю армию рабов, лишь часть большой гражданской войны, то утихающей, то снова разгорающейся. С одной стороны, сторонники Суллы, делящие людей на два сорта, собственно коренных римлян и «новых» граждан, с другой – марианцы, выступающие за реальное равноправие народов республики.

– Яснее не стало, – грустно заметил Сурков, подкинув в костёр очередное полено.

– Не так давно марианцы проиграли и вынужденно покинули Апеннины. Наиболее многочисленны их сторонники в Испании, являющейся на текущий момент времени римской провинцией. Руководит Квинт Серторий. Так что по всему выходит – он глава, а мы лишь присоединяемся к борьбе. Спартак лично с ним знаком, служил не один год под его командованием. Да и я его видел, как тебя сейчас, сражался бок о бок в битве при Араузионе. Собственно, из-за этого деликатная миссия поторопить выпала твоему покорному слуге.

– Не помню, чтобы какой-то знатный римлянин воевал на стороне Спартака. Читал, молодому Цезарю настойчиво предлагали присоединиться и возглавить восстание, но он отказался, – облизав губы, произнёс Сурков, внезапно вспомнив прочитанный в юности роман Джованьоли.

– Правильно. Этого не случилось! Квинт Серторий не пришёл. Спартак направился на юг один. Вот здесь и кроется главная причина поражения восстания. Это не смерть Спартака в предгорьях Альп, как ошибочно думали учёные ВИИВ, а отсутствие союзника! Уверен, вождю мятежников, по крайней мере сейчас, ничего не угрожает. Я успешно выполню поставленную задачу: приведу армию Квинта Сертория вовремя и вдвоём со Спартаком они уничтожат зарождающуюся римскую империю! Но… – Тулий сделал многозначительную паузу, – Всё же попрошу тебя, Игорь, внимательнее приглядывать за Спартаком во время моего вынужденного отсутствия. Мало ли чего. Восемь процентов всё-таки.

***

Тулий ускакал, Сурков остался один. Конечно, рядом Лукреция, да и с некоторыми мятежниками Игорь тесно общался, можно сказать, дружил. Но всё это не то. Тит единственный, кто Суркова реально понимал, достоверно знал о нём всё, с кем можно банально поговорить на русском языке, не прибегая к порядком опостылевшей латыни.

Тулий давно перешёл у Игоря в категорию друзей, хотя именно из-за него Сурков оказался в этом времени. Тит несколько раз спасал его жизнь, делился планами, охотно помогал и, как выяснилось, доверял. Ведь он же оставил единственную соломинку, связывавшую путешественника со своим временем – пульт возврата – нежданному попутчику. Игорь с прибором не расставался, то и дело, украдкой доставая и созерцая перед собой предмет технологии будущего. В такие моменты он всегда вспоминал дом и мечтал. Сурков видел не просто обстановку, от которой уже отвык, а себя и жену. Как они любят друг друга, прогуливаются, садятся в шикарный автомобиль или рассекают море на борту яхты, стоя на самом мысу и держа друг друга, как влюблённые в фильме про «Титаник». Волосы супруги развиваются, она поворачивает лицо. Лукреция.

Говорят, мысли могут материализоваться. И однажды случилось чудо: когда Сурков достал пульт, тот горел ярко-зелёным цветом. Игорь обалдел. Нет, он, конечно, знал: рано или поздно наступит момент, когда возврат станет возможным, но всё равно этот вожделенный миг пришёл неожиданно. Сурков машинально протёр глаза, затем пульт о край одежды, ущипнул себя, дабы увериться, что не спит. Всё происходило наяву. Нажатие кнопки могло прервать затянувшееся и порядком надоевшее путешествие в прошлое. Мысли, как табун лошадей, стремительно пронеслись в голове, отдавая в висках стуком копыт: «Нажать. Нельзя. Одному домой не попасть. Можно промахнуться на несколько десятков, а то и сотен лет. Спешно бежать за Лукрецией. Ничего не объяснять. Нажать и вместе перенестись. Нет. Опять не то. Трое должно быть. По-быстрому найти кого-нибудь примерно того же веса как Тулий. Тюкнуть по балде, притащить в палатку. И затем только Лукреция. Нет, а Тит? Он доверяет, хотя ведь сам виноват. Нечего было меня сюда тащить». Тут ему стало нестерпимо стыдно за секундную слабость. Ведь Сурков уже не тот индивид, идущий по головам, не стеснявшийся использовать людей и избавляться от неугодных. Теперь слова «друг» и «любовь» для него небессмысленное сотрясение воздуха. Игорь на своей шкуре прочувствовал и то и другое: как важно, когда рядом постоянно находится человек, на которого можно положиться и женщина, любящая несмотря ни на что, вдохновляющая на новые свершения, вселяющая надежду на лучшее.

Сурков спрятал пульт возврата. От мысли о возможности возвращения в любой момент ему стало тепло и спокойно. Лишь одно обстоятельство смущало Игоря: друг предпочёл бы взять с собой Вику. Как переубедить Тулия, Сурков не знал. Он не догадывался: это в принципе невозможно. Машина не испытывала чувств и следуя лишь холодному расчёту непременно проигнорировала просьбу «приятеля», попытавшись найти прежнюю подругу Игоря, дабы максимально приблизиться к исходному составу путешественников во времени.