Я - Спартак (СИ)

В лагере, когда эйфория Игоря спала, и друзья остались одни, укрывшись в палатке, Тит рассказал в деталях о событиях последних дней, как упав с борта пиратского судна в воду, смог отделаться от тела смертельно раненого Пифона, старавшегося до конца утянуть Тулия на дно и похоронить вместе с собой в пучине, как потеряв счёт времени барахтался на волнах, пока не наткнулся на лодку с телами убитых стрелами пиратов людей, как в отсутствие вёсел грёб руками днём и ночью, ориентируясь в тёмное время суток по звёздам. Конечно, не всё рассказанное киборгом было правдой, скорее наоборот, большая часть – откровенное враньё. Но история звучала правдоподобно, Сурков слушал и поражался не только физической силе, но и жажде жизни, упорству, находчивости человека из будущего, понимая, что сам не смог бы выкарабкаться из подобной ситуации. Разве он мог победить в бою столь сильного противника, как Пифон? Или разжать мёртвую хватку того на своей шее? А сколько Игорь в состоянии продержаться на воде? Минут десять от силы. А лодка. Как грести руками несколько дней? Да и куда? Ведь Сурков понятия не имел как ориентироваться на местности, не то что в море, но и на суше, например, в лесу.

К сожалению, в итоге не всё оказалось «гладко», если, конечно, данное слово вообще уместно употреблять в контексте происходящего. Во-первых, пульт возврата всё-таки пропал. Тулий не только не знал в какой момент обронил прибор, но и немного замешкался, кода Сурков прямо спросил про пульт, словно пытаясь придумать подходящий ответ. От Игоря не скрылась нехарактерная задумчивость друга. Во-вторых, Тит оказался серьёзно ранен. Пифон в свою очередь смог поразить противника. А когда Тулий снял доспехи и попросил Игоря помочь выяснилось, что тот, с кем Сурков провёл последнее время, делил переживания и невзгоды, является пусть и не обычным, но роботом, механизмом, созданным людьми, не имеющим собственного мнения и не способного к переживаниям. Тит пытался объяснить, что представления Игоря о киборгах неверны и поверхностны, но тот не слушал, заворожённо глядя, как в ране на спине «друга» виднелись не кости позвоночника и органы, а подвижные металлические элементы, провода, какие-то платы и приборы различных форм, размеров и непонятного предназначения. Изначально рана была не велика, однако, расширилась под воздействием агрессивной среды, да и внутри «организм» робота оказался не приспособлен к попаданию морской воды, соли которой разъедали «ткани» и осаждаясь на «органах» наносили ущерб, постепенно выводя киборга из строя. Без профессионального ремонта XXIII века Тулий был обречён. Максимум, чем мог помочь человек – наложить швы на расходящуюся рану. Традиционный для римской медицины кетгут, представлявший собой скрученные волокна из подслизистого слоя кишок овец, не подходил ввиду недостаточной прочности. Суркову пришлось использовать в качестве шовного материала кольца кольчуги, снятые с нижней части своего доспеха, в результате чего рана выглядела так, словно разорванный лист бумаги вместо того, чтобы по-человечески склеить, соединили по-быстрому скобами с помощью степлера.

- Вроде всё, Тит! Залатал, как смог, - завершив работу произнёс Игорь, - сомнительно, что долго продержится, как-то хлипко получилось.

- Неважно. До полного выхода из строя максимум две недели. Возможно, меньше. Прогноз не достоверный.

Тулий сделал несколько резких движений, проверяя качество «ремонта».

- Приемлемо, Игорь. Под нагрузкой не расходится. Теперь к Спартаку. Надо спешить.

Интересы человека и киборга совпадали, как никогда до этого. Теперь им обоим было важно, как можно скорее завершить своё пребывание в этом времени. Счёт шёл на дни.

- И что ты ему предложишь?

Сурков не видел выхода. Восставшие находились в ловушке, в которую сами себя загнали. Пока мятежники пытались перебраться в Сицилию и ждали помощи от пиратов, легионеры Красса в кратчайшие сроки провели титаническую работу, заблокировав армию Спартака на Регийском полуострове: солдаты вырыли широкий ров длиной более чем в триста стадиев, или пятидесяти пяти километров, тем самым перекрыв перешеек. За рвом римляне выстроили стену. Многие восставшие ошибочно полагали, что данные фортификационные работы носят формальный характер и Марк Лициний Красс затеял их исключительно для того, чтобы чем-то занять своих людей, для сохранения дисциплины и порядка. Однако, оказалось, что укрепления возведены на совесть и представляют реальную угрозу. Мятежники пытались их штурмовать, но безуспешно. Каждый раз неся потери, восставшие отступали. Более того легионеры время от времени делали вылазки, нападая на отдельные отряды спартаковцев, убивая фуражиров, стремясь лишить мятежников и без того скудной провизии, дабы сподвигнуть Спартака на новый, генеральный штурм и окончательно разгромить. Время работало не только против восставших, но и против Красса: из Рима выдвигалась армия Помпея, вернувшегося с легионами из Испании. Ещё немного и славой победителя мятежников придётся делиться!