Я - Спартак (СИ)

- Эта улица выведет тебя к порту, - продолжил говорить Публипор, теперь повернувшись в сторону второго лазутчика. - Посмотри там внимательней! Мелкие суда не в счёт. Нас интересуют крупные корабли. В первую очередь триремы. И ещё, помалкивай этруск, твой говор может привлечь ненужное внимание римлян.

- Да, понял я, зачем по сто раз повторять, - ответил Сурков, - буду нем как рыба, только смотрю и считаю транспорты.

- Хорошо, жду тебя после полуденного солнца вот в этой попине, - Публипор указал рукой на ближайший кабак. – Пойду посижу там. Пьяницы говорливы. Послушаю сплетни. Часто бывает: среди них проскальзывают интересные новости.

Игорь буркнул в ответ нечто типа «угу» и побрёл в сторону порта, кутаясь в плащ. Было прохладно. Зима, как никак. Путь итальянская, тёплая по сравнению с российской, но всё же зима. Он не оборачивался, а потому не мог видеть, как командир разведчиков не пошёл в попину, а двинулся совсем в ином направлении. Публипор знал много мест в городе, где можно раздобыть необходимые сведения, но обладая природной осторожностью не стремился никого полностью посвещать в свою планы, даже ближайших соратников.

На душе Игоря снова было неспокойно. Киборг почти полностью отключился. Вернее, как сказал Туллий, перешёл в сверхэкономный режим работы. Со стороны это состояние выглядело, как потеря человеком сознания или летаргический сон: полная неподвижность, редкое сердцебиение, еле заметное дыхание. Виной ли тому стали многочисленные ранения, полученные Титом накануне при штурме линии Красса или его доконало «отравление» морской водой, Сурков доподлинно не знал, но факт оставался фактом – возвращение домой снова под большим вопросом.

Игоря поразила апатия, но Публипор всё равно взял его на вылазку. Командиру разведчиков требовался наблюдательный человек с фотографической памятью, а именно эти качествами бывший директор фирмы обладал сполна. Публипора мало интересовало душевное равновесие подчинённого, что было очень похоже на самого Суркова, который невольно вспомнил Танечку, одного из младших менеджеров. Старательную девушку, подающую надежды. Казалось вот-вот и она перейдёт в замы. По крайней мере, Игорь уже склонялся к необходимости повысить работящего специалиста. Однако, внезапно у девушки началась апатия, дела застопорились, появились ошибки, на выговоры она не реагировала, отрешённо глядя в сторону и не особо разбираясь Сурков её просто уволил. Конечно, ему говорили, что Татьяне надо дать время, разобраться, может направить на тренинг или сводить к психологу, но зачем, если проще нанять нового сотрудника с горящими глазами? Намного позже, Игорь случайно услышал, что у Танечки умерла бабушка, воспитывавшая девушку одна, после гибели родителей в авиакатастрофе. Именно смерть единственного близкого человека и была причиной перемены, произошедшей в подчинённой. Тогда Сурков не придал этому особого значения: каждый сам должен заботиться о себе! Сейчас же он сам оказался в роли Танечки. Его «близкий человек» находился на смертном одре, а начальник в лице Публипора, требовал чёткого исполнения приказов.

По мере приближения к порту дорога расширялась, в неё вливались другие улицы, прохожих становилось больше, гружёные повозки попадались столь часто, что вскоре Игорю пришлось фактически лавировать между ними, дабы не попасть под ноги тягловых животных. Характерный морской запах усиливался и вскоре Сурков очутился на широкой площади, противоположная сторона которой оканчивалась многочисленными причалами. Сама бухта очертаниями напоминала рога оленя, что и дало название городу. Сутолока здесь была жуткая. Товары привозили, увозили, сгружали, заносили на корабли. Купцы торговались, одни стремясь подороже продать, другие подешевле купить. Путешественники прощались с родственниками, отправляясь в дорогу. Или наоборот, радовались встрече с семьёй и друзьями, только-только сойдя на берег. Жуткий гам из нескольких десятков языков и наречий. Судов много, но почти все небольшие, недостаточные для транспортировки армии.

Один корабль привлёк внимание Игоря дорогой отделкой и позолоченными парусами. Он уже видел подобную роскошь у киликийских пиратов. Сурков протолкнулся ближе. Моряки на судне также выглядели упитанными и одетыми «с иголочки», а детина охранявший трап больше походил на зажиточного купца, чем на члена команды. Рядом с ним стоял знатный римлянин в сопровождении трёх легионеров, возможно, ожидая, когда хозяин судна спуститься или, наоборот, желая подняться на борт. По мирной беседе патриция с безродным охранником, было ясно что ничего необычного не происходит, а значит, пираты желанные гости.

«Взятки рулят, - подумал Игорь, - ничего не меняется. Будь ты хоть сто раз бандитом и отморозком, стоит занести кому надо, сразу станешь белым и пушистым».