Я сплю среди бабочек (СИ)

"Если у вас бабочки в животе, совсем не обязательно, что это любовь. Возможно, вы просто птичка…"

Когда я покидаю ванную комнату и крадусь вниз с мастерством заправской складовой мыши — ощущаю в себе все большую решимость тайно выскочть за дверь и скрыться в неизвестном направлении. Инфантильно, я знаю, но кто сказал, что я не могу вести себя как ребенок… Если очень хочется и нужно.

А, вот и ты наконец! — от неожиданности я буквально подпрыгиваю на месте. — Идем быстрее за стол.

Алекс тянет меня к обеденному столу, накрытому с особенной тщательностью белой, ажурной скатертью, а на ней расставлены, словно фигуры на шахматной доске, несколько различных баночек джема, шоколадный крем, молочница с пенкой по краю и несколько коробок с пшеничными хлопьями, что говорится, на любой вкус и цвет. Это кроме яичницы, которая все еще дожидается меня на накрытой специальной крышкой тарелке…

Он отодвигает передо мной стул — прямо как официант в ресторане — и подает белую салфетку, которую я автоматически кладу на колени — все мои мысли лишь о том, станет ли завтракать с нами и Адриан Зельцер, отец Алекса… Его сын между тем поднимает крышку со своего «фирменного блюда» и я вижу перед собой… сердце. Сердце-глазунью. Кто-то явно расстарался ради меня!

Надеюсь, это не признание в любви? — острю я на автопилоте. — Для этого мы слишком недолго знакомы, знаешь ли.

Алекс тут же включается в игру:

Ты провела ночь в моей комнате, — он непередаваемо поигрывает бровями, — как честный человек, я просто обязан теперь на тебе жениться.

Я согласна, если только наша свадьба состоится на Карибах!

Заметано, — Алекс выставляет ладонь, и я хлопаю по ней со всей силы. А силенок что-то сегодня маловато… И есть как-то совсем не хочется. Кусок в горло буквально не лезет…

Что, совсем невкусно или у тебя по утрам нет аппетита? — любопытствует парень, заметив, как я безрадостно ковыряю вилкой в яичнице.

Нет аппетита, — призаюсь покаянно — меньше всего мне хочется обидеть Алекса.

Он изучает меня внимательным взглядом:

Надеюсь, это не из-за Юлиана? — не без осторожности любопытствует он. — У него нынче выдалась бурная ночка, и я не думаю, что он хотя бы имя твое после этого вспомнит…

Смысл его слов не сразу доходит до меня…

Он дома? — вскидываюсь я с самым испуганным видом. Только встречи с ним мне для полного счастья и не хватало! В переносном смысле, конечно.

Отсыпается на диване в гостиной. Видок у него еще тот!

Только не это! Срочно бежать, и чем дальше тем лучше. Резко вскакиваю со стула, так что вся посуда опасно подскакивает.

Куда ты? — выпучивает удивленные глаза Алекс. — Хочешь на Юлиана посмотреть? Поверь, там одно сплошное разочарование. Хотя, — тут же одергивает он самого себя и глаза его загораются хитрым блеском, — как противоядие от любовного томления, этот вариант тоже имеет место быть…

Смотрю на него недоуменным взглядом — о чем он вообще говорит?

Я о ниспровержении кумиров: увидишь его в таком гадком состоянии и сразу же поймешь, что он тебя не достоин… Идем!

Вот ведь придумал: никуда я не пойду. Я снова плюхаюсь на стул и беру в руку вилку.

Ты чего?

А ты чего? — парирую я в ответ. — Думаешь, я пойду пялиться на него спящего, словно какой-нибудь сталкер?! Ты в своем уме, Алекс? Все, я ем, не трогай меня.

Я едва успеваю положить в рот маленький кусочек яичницы, как хлопает входная дверь, и по дому разносится женский певучий голосок:

Адриан, свет очей моих, ты дома?

Бросаю на Алекса обалдевший взгляд, но он только пожимает плечами, мол, ничего особенного, это у нас в порядке вещей.

Вслед за певучим голоском к нам на кухню врывается сама обладательница оного, которая оказывается… совсем немного так итальянкой? испанкой? — не берусь сказать точно, но она точно не немка. Волосы иссиня-черные, собранные в высокий хвост, глаза большие, карие, искуссно подведенные черным, отчего кажутся еще больше, а кожа такая матово-персиковая, что хочется проверить ее мягкость на ощупь. Мечта, а не женщина! Неудивительно, что я ее сразу же невзлюбила. С первого же взгляда… Вот тебе и «встречают по одежке»: с этим-то у нее полный порядок — не по-зимнему короткое платьице, сапожки на высоком каблучке и целая плеяда позвякивающих браслетов на тонких запястьях — а я ее все равно уже не люблю.

У нас гости? — удивленно осведомляется моя мгновенная антипатия, сканируя меня изучающим взглядом. Была бы она мужчиной — привелекли бы за сексуальное домогательство. — Кто она? — обращается она к Алексу, словно пристальный осмотр выявил меня недостойной ее царственного внимания.

Это Шарлотта, моя подруга.