Я сплю среди бабочек (СИ)

Заказываю в интернете. Раз плюнуть! — Алекс на пару тонов снижает звук своего слегка ломающегося мальчишеского голоса и доверительно добавляет: — Теперь ты знаешь, где заказать бабочек на свою собственную незабываемую свадьбу. Впрочем это будет моим свадебным подарком для тебя! — тут его лицо слегка перекашивается. — Только есть одно «но»…

Я внутренне подбираюсь, не зная, чего ожидать от этого насмешливого парня на этот раз. О свадьбе — собственной свадьбе — я пока мало задумываюсь: меня мало привлекают пышные торжества в кучей народа, которого я прежде даже в глаза не видела, но это не значит, что у меня нет своего тайного представления об идеальной свадьбе… Вот только бабочки пока что в нем точно не фигурировали! До этого момента.

И что же это за «но» такое? — послушно задаю я ожидаемый Алексом вопрос.

И он почесывает макушку, как бы не решаясь озвучить это свое возражение…

Боюсь, с бабочками ничего не получится, — произносит он наконец, — если ты вдруг соберешься замуж за Юлиана… У него, знаешь ли, лепидоптерофобия.

Лепидоптеро… что? — удивленно восклицаю я, даже позабыв должным образом отреагировать на само предположение о нашем с его братом браке.

Лепидоптерофобия, — повторяет Алекс не без удовольствия. — Боязнь бабочек — одна из самых редких фобий, встречающихся у людей, наряду с боязнью пуговиц и собственного обнаженного тела…

Да ты меня разыгрываешь!

Ничуть. Юлиан до смерти боится бабочек, можешь мне поверить! — По глазам парня я вижу, что он мне не лжет. — Он называет их модифицированными червяками с ножками и крылышками. Его трясет, если он видит хотя бы одну с расстояния в четыре метра…

Но как такое возможно? — подобное никак не укладывается в моей голове. — Они ведь такие красивые… и вовсе не похожи на червяков. — Тут мой взгляд падает на гусениц в аквариуме и я быстро поправляюсь: — Ну разве что поначалу…

Отец говорит, это как-то связано с детскими страхами… что-то там с погибшей бабочкой, однажды попавшейся ему под ноги… Я точно не знаю, — он пожимает плечами. — Главное, что Юлиан никогда не заходит в эту комнату: она — мое надежное укрытие, моя «берлога», моя штаб-квартира, выбирай любое наименование на свой вкус. Теперь мы можем владеть им вместе, если захочешь…

Мне не то чтобы нужно укрытие от Юлиана, скорее даже наоборот: мне бы не помешал большой плакат с надписью «смотри, я здесь» — но сама мысль о совместном владении такой вот сказочной красотой невероятно вдохновляет меня и потому я говорю:

Хочу. — И тут же выстреливаю градом вопросов: — А ты еще расскажешь мне о бабочках? Почему ты вообще нашел для себя такое хобби? Как долго они живут? Сколько их у тебя в этой комнате? Научишь меня ухаживать за ними?

Алекс вскидывает вверх обе руки и останавливает мое словоизлияние такими словами:

Отвечу… я отвечу на все твои вопросы, только сначала кое-что тебе подарю. — Он окидывает свои импровизированные джунгли ищущим взглядом, но, похоже, того, что ищет, так и не находит. — Должно быть, я забыл твой подарок в своей комнате наверху… Сможешь сходить и принести его для меня? Ты ведь помнишь дорогу, не так ли?

Дорогу я помню отлично, только не знаю, что я собственно должна искать, о чем и сообщаю Алексу.

Когда увидишь — не ошибешься, — инструктирует он меня. — Там на оберточной бумаге будет много-много бабочек! Бери их и возвращайся сюда.

Есть, шеф, — салютую ему рукой и выхожу из комнаты.

Я настолько восхищена увиденным в Алексовой комнате и настолько далеко мыслями от окружающей меня реальности, что от внезапного окрика «кто там?» испуганно вскрикиваю и едва не теряю сознание от неожиданности — сердце клокочек в груди, как оглашенное, смазывая полумрак гостиной до сплошного желто-белого пятна.

Снова ты! — передо мной вырисовывается стройный женский силуэт, в котором я не сразу узнаю Франческу — она в шелковом халатике, едва прикрывающим ее округлые бедра, а ее волосы рассыпаны по плечам в живописном беспорядке. — Что ты здесь делаешь? — Она крутит в руках высокий фужер с темно-бардовой жидкостью и смотрит на меня далеко неласковым взглядом.

Алекс пригласил меня… — начинаю лепетать я самым постыдным образом, ощущая себя жалкой недотепой рядом с этой шикарной итальянкой, но та прерывает меня, что говорится, на полуслове:

Алекс пригласил тебя? — издевательский смешок в ее голосе, словно пощечина. — Послушай, девочка, не станешь же ты на самом деле утверждать, что таскаешься к этому жалкому фрику только ради его прекрасных глаз… Он и с ногами-то, верно, был тот еще недотепа, а уж будучи калекой, и вовсе стал невыносим! — она продолжает сверлить меня своим презрительным взглядом. — Мне стоит больших усилий необходимость терпеть его рядом с собой и потому я не верю, что ты добровольно можешь хотеть проводить с ним свое драгоценное время… Здесь явно дело в другом…

От того, насколько пренебрежительно и брезгливо она отзывается об Алексе, меня даже слегка подташнивает, как от мерзкого ощущения ядовитого аспида, проползшего по моему телу. Как при такой внешней красоте можно быть настолько злобной внутри?