Я — Спок

И он делал это с изяществом и замечательным чувством юмора. И хотя Боб обычно был очень спокоен, он мог быть потрясающе решительным время от времени — особенно когда Родденберри запаздывал с переписыванием сцены. Боб прославился тем, что заходил к Джину в офис, залезал на стол и стоял там до тех пор, пока Джин не заканчивал переписывать сцену — которую Боб сразу же вырывал у него из рук и уносил к заждавшемуся режиссеру. (В конце концов, Джин завел на двери офиса электронный замок с пультом управления, так, чтобы при виде приближающегося Джастмена он мог вовремя запереться!)

Боб, вероятно, был самым близким человеком Джину. К сожалению, у меня никогда не было с Джином настолько близких человеческих отношений, как мне бы хотелось. Мы не стали друзьями, возможно, потому что наше чувство юмора не совпадало.

Например, в первые дни съемок «Звездного пути» Джин и Мэйджел были страстными поклонниками драгоценных камней, они покупали необработанные самоцветы, полировали их и потом продавали. Однажды я выразил желание приобрести камень для кольца в подарок своей жене. Я выбрал прелестный необработанный опал, Мэйджел назвала мне весьма разумную цену и сказала: «Мы его для тебя отполируем. Приходи завтра после съемок и забирай его».

Так что в назначенное время я пришел в офис Джина — все еще в костюме Спока — и обнаружил его сидящим за толом и хмуро разглядывающим отлично отполированный опал.

— Отлично! — сказал я, но Джин не улыбнулся. Вообще-то, он скривился.

— У нас тут большая проблема, Леонард. Мэйджел сделала большую ошибку. Этот камень стоит гораздо больше, чем она тебе сказала.

Пойманный совершенно врасплох, я произнес с запинкой:

— Ну… я не знаю, что сказать, Джин. А что за цена у тебя на уме?

— Ну, по крайней мере, в 5–6 раз выше той, что она назвала.

Я не знал, что сказать. Чувствуя смущение и неловкость, я замялся и заерзал, пытаясь решить, уплатить ли цену, начать ли торговаться или вообще обо всем забыть.

Посреди моего смятения вдруг из-под стола Джина выскочила Мэйджел, покатываясь от хохота, и Джинова гримаса превратилась в широкую ухмылку. Я понял, что меня разыграли. Джин и Мэйджел считали, что это отличная шутка, но, если честно, мне было просто неприятно.

Это типичный образчик чувства юмора Джина, ему нравилось ставить людей в затруднительное положение. О скверном розыгрыше, который он сыграл с Джоном Д.Ф.Блэком в первый день его работы, уже много раз рассказывали в других местах. Если коротко, Джин подговорил одну женщину сыграть старлетку, которая признается Блэку в его офисе, что она пойдет на все, чтоб только показаться в «Звездном пути» — собственно, срывая с себя одежду на глазах у обмершего Блэка. В этот самый момент Джин и несколько сговоривших офисных работников ворвались внутрь и «поймали» Джона с раздетой актрисой. Возможно, это влияние вулканца, но я никогда не понимал, что смешного в том, чтобы ставить людей в неловкое и смущающее положение.

Несмотря на это, на съемочной площадке «Звездного пути» у нас с Джином были вежливые и сердечные — хотя и строго профессиональные — отношения. Однако, я думаю, когда популярность Спока пышно расцвела, Джин в какой-то мере почувствовал, что ему грозит потеря контроля над своим созданием.

Со временем (как я расскажу в следующих главах) наши отношения с Джином стали ухудшаться — факт, который меня всегда удручал и печалил. Я искренне хотел быть с Джином на дружеской ноге, но мне никогда не удавалось понять, что именно следует сказать или сделать, чтобы пробиться сквозь разделяющую нас психологическую стену.

Очень сложно мне осознавать и тот факт, что Джина больше нет, и не существует больше никакого шанса улучшить наши отношения.

Я могу только почтить здесь его память, сказав, что и по сей день я продолжаю глубоко уважать творчески способности Джина, его талант и его острый ум, работа с ним всегда оказывалась плодотворной. Если у меня было ценное предложение для сценария, он брал мою идею, развивал ее и делал лучше. Если у меня были сомнения или трудности со сценой или сюжетом, он понимал их и вносил изменения — быстро и аккуратно. У него было четкое видение, каким должен быть «Звездный путь» — и оно включало в себя сохранение некоего пришельца на «Энтерпрайзе» несмотря на возражения вещательной компании. За это я всегда буду ему благодарен.

Был и еще один Джин, принимавший участие в съемках первого сериала, кто, к несчастью, не дожил до возможности увидеть воссоединение и возрождение «Звездного пути». Я говорю о Джине Куне, который пришел к нам из «Дикого, дикого Запада» и стал сценаристом и продюсером первого и второго сезонов сериала. Кун был одарен воображением, которое многое добавило к знаниям о «Звездном пути». Клингонцы и Основная Директива — лишь пара примеров его вклада.