Я – сталкер. Синдром героя

Остальные молчали. Многое повидавшие в Зоне, опытные сталкеры – и те не знали, что сказать. Бандитов на территории Пятихаток водилось немало, но чтобы кто-то переводил через рубеж мальчиков-подростков, чтобы использовать в качестве отмычек и сексуальных игрушек, – такого не было никогда.

«Они сильные мальчики, справятся…» – крутилось в голове у Азата, но другая мысль тут же перебивала первую: «А против взрослых мужиков, против этих озабоченных тварей, что могут сделать трое подростков?» Ничего не могут. Несколько минут назад он одним ударом убил человека, но о мрази, которая поставляла бандитам подростков для утех, даже думать не хотелось. Все сталкеры поняли и приняли его поступок. Несколькими годами ранее Азат читал в газете про мужика, который до смерти забил педофила, надругавшегося над его ребёнком, и теперь всё лучше его понимал. Желание убивать жгло изнутри.

Когда впереди, где двигались головным дозором трое опытных сталкеров, загрохотали выстрелы, Хусаинов пригнулся и перебежками двинулся правее, за изломанные бетонные плиты.

– Назад, – шикнул на него молодой с ножом, по дороге представившийся Спрутом. – Там аномалия.

Пальба у здания АТП развернулась нешуточная. Пять или шесть разномастных стволов били не переставая, потом один за другим начали замолкать. Когда Хусаинов вбежал на территорию АТП с весёлой надписью «Труженик» на фронтоне, всё было кончено.

– Четверо двухсотых у противника, – сообщил Хусаинову боец Штифта, – и заложника нашли.

Азат не помнил, как бежал по лестнице на второй этаж здания, как кинулся к ребёнку, которого уже обступили сталкеры. Мальчик – худой, испуганный, в одних плавках, громко всхлипывал. Это был не Рамиль. Другой ребёнок. Светловолосый, голубоглазый подросток. Азат сграбастал его, обнял, как собственного сына.

– Тише, малыш, тише… Всё уже закончилось. Не плачь, сынок.

И заплакал сам.

Потом они обыскивали трупы – Хусаинов и молодой сталкер Спрут. Молча, выворачивая карманы. Один мертвец – в армейской форме без нашивок, трое – в простеньких комбезах.

– Они его… того, да? – наконец, спросил Спрут.

Монгол кивнул:

– Все четверо… Суки.

Мальчика, нервно вздрагивающего и поскуливающего, к тому времени уже закутали в плащ ОЗК и увели в деревню, к костру. На АТП оставались лишь Поляк, Монгол и Спрут.

– А что с остальными ребятами?

Монгол лишь пожал плечами.

Спал он, как убитый. Мужик лет сорока, который пришел заполночь и сделал укол снотворного истерзанному ребёнку, вколол несколько кубиков и Хусаинову. На рассвете Азата разбудил Поляк:

– Вставай, Монгол, мальчик пришел в себя.

Азат вскочил с лежанки, которую ему отвели минувшей ночью, накинул куртку и вышел из дома. Над Зоной растекался густой, как манная каша, туман.

Зябко ёжась, потрепал по холке старого знакомого – бездомный, но ласковый ветер Зоны.

Мальчика поселили в бункере торговца. Толстяк встретил Монгола скупым кивком, проводил через оружейку в дальнюю комнату бункера.

У постели мальчика уже сидел Спрут.

– Шприц ему вколол снотворное, – поприветствовав Хусаинова, начал рассказ сталкер. – Я всю ночь тут просидел, думал, очнётся, а он в себя пришел на полчаса и опять вырубился. Фамилию свою назвал: Уланов. Боря Уланов.

– Успел спросить про остальных детей?

– Пацан говорит, что они сбежали, когда поняли, что к чему. Двое ребят. Горюнов и Хусейнов какой-то.

– Хусаинов, – облегчённо выдохнул Азат. – Мой сын.

– И что думаете делать теперь? Пойдёте дальше в Зону, искать?

Словно зная ответ, парень произнёс:

– Мы с ребятами тут подумали… Если вы пойдёте вглубь Зоны за сыном, то и мы с вами. Лучше ведь впятером, чем одному. К тому же мы Зону немного знаем. Шприц, это доктор наш, вообще в «Пепле» служил, так что опыта хватит.

– А двое других?

– Медведь и Лич – ребята крепкие и стрелять умеют. Лич воевал, сами знаете где…

– И сам знаю с кем, – закончил фразу Монгол.

Он уже знал, что, позавтракав, выдвинется на поиски сына. Где искать – бог весть. Только бы не пришлось, как в песне, спрашивать у ясеня, у тополя, у ветра, скулящего снаружи. Ветер не ответит.

Глава 7

Утром в Зоне пасмурно и сыро. Туман, густой, будто сгущенное молоко, разливается за околицей лагеря новичков – маленького хутора, расположенного неподалеку от границы Рубежа. Сюда приходят люди, решившие стать сталкерами. Те, у кого ещё нет опыта, нормального оружия, снаряжения. Приходят, записываются у местного командира по кличке Штифт. Идут к торговцу, который продаёт им оружие и амуницию, порой даёт в долг, подкидывает работёнку. На этом всё – иди, сталкер, воюй, добывай артефакты. Кто-то называет это приключением. Монгол никогда не понимал глупцов, которые именуют подобные испытания приключениями.

Было время, когда его сын Рамиль активно читал фантастику. Временами Азат брал обожаемые сыном книги и читал пафосные аннотации: «Герой переживет незабываемые приключения…» Он смотрел на обложку книги, видел на ней страдальчески искривлённое лицо персонажа. Вопрос возникал сам собой: если герою так плохо, если путь по страницам книги сродни пытке, почему страдания называют приключениями?