Я становлюсь женщиной

Я всегда была высокого мнения о своей внешности. Когда в десять лет в летнем лагере я услышала разговор девчонок о том, кто самый симпатичный среди них, то, затаив дыхание, ожидала, что они назовут меня, поскольку я была избалованной девочкой и высокого мнения о себе. Каково же было мое удивление и обида, когда меня не назвали! Впрочем, я осталась при своем мнении.

Тем не менее, сравнив как-то раз черты своего лица в зеркале с фото девушки на упаковке импортного мыла, я с изумлением обнаружила, что на писаную красавицу не похожа.

Поразмыслив, я решила удовольствоваться так называемым внутренним светом, по уверениям русских классиков компенсирующим в глазах мужчин любые недостатки девичьей внешности.

Была у нас с Танькой такая забава: потрясенные хитросплетением улиц, мы отправлялись в путь с намерением заблудиться. Мы были довольны, когда, немало проплутав и успев не на шутку перепугаться, мы обнаруживали свой дом совсем не с той стороны, откуда ушли.

Один раз после скучного разговора, куда ж нам сегодня пойти-податься, ведь окрестности давно изучены вдоль и поперек, родилась счастливая идея дойти до вполне себе райского местечка посреди раскаленного асфальта летней Москвы – оазиса прудов и полян под названием Глебовский парк. Незадолго до этого я побывала там со старшей сестрой и потому могла интуитивно восстановить маршрут.

Апогеем нашей импровизированной прогулки стала… труба, найденная, само собой, Танькой, у которой наверняка был в этих делах наметан глаз. Мы скакали из одного конца трубы в другой, поднимая брызги воды – труба была на несколько сантиметров наполнена водой. Пусть психоаналитик сравнит это с пребыванием в материнской утробе, объяснит поиском чувства защищенности… Каким-то образом во всей этой забаве участвовали стручки акаций в цвету. Может, мы обильно рвали их по дороге, может, устилали ими дно трубы. Еще один вариант: мы могли их потихоньку пожирать.

Потом выяснилось, что нас в это время разыскивали – никогда еще мы не удалялись от дома так далеко… Но это необходимый атрибут любого мало-мальски интересного развлечения: потом неминуемо следует расплата в виде порицания от родителей.

Другая подружка – школьная подружка Наташа – как-то раз провела меня по скрытым, заброшенным закоулкам окрестных дворов. Оказалось, что где-то совсем близко от нас существует некая тайная жизнь, о которой мы и не подозреваем.

Она уверенно завела меня за пожарную часть, где мы обнаружили очень странное сооружение – деревянную постройку, служащую каким-то нуждам этой самой пожарной части. Ее треугольная крыша напоминала крышу деревенского колодца. Каждый из ее трех-четырех этажей состоял лишь из двух грубо сколоченных стен друг напротив друга, в то время как недостающие стены позволяли увидеть почти вертикальную лестницу, идущую с нижнего этажа до самого верха. Кое- где ступеней у нее не хватало.

Мы лазили с ней по этой постройке, и, как всегда, у меня это получалось не так ловко, как у спортивной Наташи – на что-то мне не хватало ловкости, на что-то – смелости…

В этой игре мы ощущали покорение высоты, возможность оказаться в точке, на которую только что смотрели снизу.

Мы не успели с ней вдоволь наиграться нашей нехитрой игрой. В детстве никогда ни на что не хватает времени, мы всегда должны куда-то бежать – время, дом, мамы, уроки…

С моей тягой к освоению неизведанного пространства я не могла не обратить внимание на загадочную песенку, несколько раз услышанную мной по радио. (Нужно сказать, что радио составляло важную часть жизни.) В этой песенке, исполненной бодрыми пионерскими голосами, я услышала будоражащие ум слова:

"Не крутите пёстрый глобус,

Не найдёте вы на нём,

Той страны, страны особой

О которой мы поём.

Наша старая планета

Вся изучена давно,

А страна большая эта-

Вечно белое пятно.

Пусть в эту страну

Не идут, не идут поезда,

Нас мамы впервые

Приводят за ручку сюда.

В стране этой звонкой весёлой

Встречают нас как новосёлов,-

Страна эта в сердце всегда."

Можно только представить себе взрыв мозга, когда тебе сообщают о существовании столь загадочной страны! При ближайшем рассмотрении оказалось, что она имеет не менее интересное устройство, чем такие вымышленные страны как Гонделупа или Швамбрания из одноименных детских книжек.

Со временем я поняла, о какой стране идет речь. И, по иронии судьбы, страна эта, действительно, осталась в сердце навсегда – forever and ever, как выразились бы в то время мы – завзятые англоманы английской спецшколы.

Я там совсем чужая. Было время, когда я была там еще не полностью чужой – тогда в школе все еще учились дети, которые помнили меня ученицей старших классов. Теперь там племя младое незнакомое.