Я стану твоим врагом

Таира умирала мучительно и страшно. Лекари оказались бессильны перед лесной хворью, поразившей её величество, и все их усилия в конце концов сводились к заживлению и обработке образовавшихся язв и облегчению жара, терзавшего молодую королеву вот уже несколько дней.

Ухаживала за больной одна Марион. Леди Гелена сказалась нездоровой, по возможности самоустранившись от опасного контакта с захворавшей королевой, оставаясь с нею лишь в те часы, когда отлучалась леди Марион. Таира бредила — много, бессвязно и горячо; звала Феодора, рыдала и металась на пропитавшихся потом простынях. Марион уже не надеялась на её выздоровление, но испытываемые юной королевой болезненные муки, не ослабляемые даже дурманными настойками местных лекарей, терзали и саму баронессу. Януш исчез так некстати, так невовремя! Марион не теряла надежды, что лекарь мог быть жив — и если это так, то единственным человеком, который знал, где его можно найти, был Нестор Ликонт.

Генерал расхаживал по камере, как зверь по клетке. Заложив руки за спину — левой перехватив правую чуть пониже локтя — опустив голову, пошатываясь на ходу, он наворачивал круг за кругом, меряя крохотное пространство нетвёрдыми, но широкими и размашистыми шагами. Соглядатай, которого подослал Андоим, свалился с лихорадкой прошлой ночью — и его забрали наутро, так что теперь он оказался в камере совсем один. Из двух соседних время от времени доносились стоны, влажный кашель и невнятное бормотание. Стражники, обмотав лица тряпками, раз в сутки проверяли эти клетки и выносили трупы, и каждый раз с нехорошим ожиданием смотрели в его сторону.

Он улыбался им в ответ, растягивая пересохшие губы в деревянном оскале, и те с неохотой уходили, оставляя его одного. Андоим не оставлял ему шансов — пища и вода оказывались неизменно отравлены, так что даже крысы ими брезговали; по ночам скрипела приоткрываемая в коридор железная дверь, и Нестор чувствовал на себе чей-то пристальный, внимательный взгляд. Он не хотел облегчать убийцам их труд — но третья бессонная ночь, третьи сутки без пищи и воды давали о себе знать.

Если бы не сердобольный стражник, пришедший его проведать тогда, когда это было безопасно, он бы уже давно сдался, глотнул отравленной влаги, или облизал влажные каменные стены, по которым стекали капли воды, пропитанные вездесущей заразой. Стражник принёс ему флягу вина — крепкого, гадкого на вкус, как самогон, но прекрасно утолявшего жажду. На голодный желудок оно, правда, ударяло в отяжелевшую от бессонных ночей голову — но генерал ещё держался, боролся, цепляясь за балансировавшее на грани помешательства сознание.

Вновь и вновь заставлял он себя прокручивать в голове детали их с императором Таиром переписки, не давая себе уснуть, вспоминал первый и последний визит сестры с августейшим Орестом — они не появлялись уже вторые сутки, и, вполне вероятно, их просто не пропускали к нему.

Если бы только Большой Питон согласился! Если бы Высший Суд его оправдал!..

Он бы вырвался на свободу, как дикий зверь, беспощадный, озлобленный, жаждущий… Лесной хвори, облепившей его кожу и волосы, пропитавшей вонючий тюремный воздух, взывавшей к нему в каждом стоне умирающих узников, Нестор не боялся. Валлийский генерал уже встречался с болезнью и смертью, видел, что творила паника со здоровыми воинами и лучшими рыцарями его войска — страх убивал человека, пробивая его природную защиту, ломая то единственное, что помогало выжить. Нет, он не боялся, по праву считаясь одним из самых бесстрашных воинов Валлии — но понимал, что каждый день, проведённый в тюрьме, уменьшает его шансы на жизнь.

Как жаль, если ему всё же придётся умереть здесь. Он почти успел сыграть свою партию, не учёл лишь одного — смерти командующего и последующего назначения, отозвавшего его из Галагата. То, что он собирался сделать, устроило бы всех: деспотичный Андоим оказался бы свергнут, и по нему вряд ли скучали бы в Совете и Суде, на престол взошёл принц Орест, который женился бы на юной Таире, наконец получившей достойного мужа, и наконец-то брак между монархами оказался бы плодотворным и обоюдно счастливым. Он, Нестор, остался бы при Оресте как его главный советник, получив практически неограниченную власть — кажется, он никого не забыл?..

Ах, да.

Марион.

Нестор споткнулся, едва не потеряв равновесие — в голове шумело, не то от вина, не то от усталости — но быстро выровнял шаг. Их последняя встреча прошла совсем не так, как он бы того хотел. Он не сдержался, она не пожелала выслушать…