Я ставлю на любовь

— Планы меняются. У Мамбы недобор шалав на Тайвань, одна в петлю полезла. Придется выручать тетку.

Боль заполнила все тело Насти, и она, наконец обретя голос, сдавленно застонала. Во рту плескалась кровь, низ живота скрутило острым спазмом, а перед глазами плясали рваные клочья багрового тумана.

— Не ори!

От размеренного голоса Шаха внутренности сжались. Но Настя все равно заскулила, почувствовав, как сухие рыдания сжали горло, когда он обхватил ее подбородок пальцами.

— Бензопила, урод, ты какого бил ее по * балу?

— Так ты же сам разрешил… Стоп, а вставить ей напоследок?

— Пр**бал ты свой шанс. Ларчикова ждет. Быстро Кира сюда.

Пальцы Шахновского оттянули ее нижние веки, затем переместились на ключицу и ребра. Настя заорала от боли, унижения и осознания того, что именно происходит.

— Тише, дура. В теплые края полетишь.

— Ничего ей не отбили? — равнодушно осведомился Пожарник.

— Да только помяли немного. Мамба подмарафетит, родная мать не узнает…

Кажется, Настя все-таки провалилась в забытье, когда Шахновский начал в деталях расписывать ее скорое будущее. Она не разобрала и половины слов, кроме, пожалуй, единственной фразы, которая была произнесена с особым садизмом: “Славэн не достанет”…

Она пришла в себя, оказавшись на свежем воздухе. Ее волокли к машине Аксенова, поддерживая с двух сторон. С одной стороны Пожарник, с другой Кирилл. В горле надсадно першило от дыма и металлического привкуса крови, перед глазами все еще плясали темные пятна, а тело буквально вопило от оглушающей боли, которая усиливалась с каждым движением.

— В багажник ее. Кир, сейчас пулей в особняк к Ларчиковой, Мамба которая. И чтоб никому ни слова. Лично ей сдашь из рук в руки, чтобы меньше видели.

— Викинг, на хрен в багажник? Что, так не довезу?

— Кровью тебе обивку заляпает. Дай чем-то заткнуть ей глотку.

— Да у меня нет ничего…

— Носки снимай. Не хватало нам еще ментов, на крики сбегутся.

— А Красовская?

— Вилы второй кукле. До**зделась. Пулей к Мамбе и обратно, надо следы замести… И чтобы не смел об этом трепаться, ты меня понял?

Настя все-таки закричала, когда ее подняли на руки и бросили на жесткое днище багажника. В тот же момент что-то зажало ей рот, и она ощутила противный вкус скомканной ткани.

— Адьес, амиго, — издевательски хохотнул Шахновский. — Приятно было с тобой, душа моя, познакомиться и время провести…

Последнее, что она увидела, — потерянный взгляд Кирилла, который дрожащими руками опустил крышку багажника. На нее обрушилась темнота. Настя судорожно дернулась, оказавшись в замкнутом пространстве, замолотила ногами по обшивке, но никто не обратил на это внимания. Ребра пронзило болью, когда автомобиль рывком тронулся с места. Дышать было не просто трудно, а невозможно, и Настя, превозмогая боль, протянула руки ко рту, пытаясь достать скомканную тряпку. Машину трясло на бездорожье, от недостатка кислорода сознание вновь начало уплывать. Так она и отключилась, не успев освободить свой рот.

…Сознание возвращалось постепенно. Первое, что она ощутила, — это ласковое, показавшееся неуместным, дуновение прохладного ветерка. Наполненный запахом сосновых иголок воздух с шумом врывался в ее пылающие легкие. Тело нещадно ломило, челюсть как будто свело, и вместе с тем кто-то активно ее тормошил, похлопывая по щеке.

— Больно… — закашлялась Настя, сплюнув кровь.

Зрение возвращалось постепенно, и она несколько раз моргнула, уставившись на ночное небо над головой. Верхушки высоких сосен едва уловимо колыхались, неправдоподобно яркие звезды слегка мерцали. Млечный Путь был таким четким и ярким, словно она сейчас находилась вдалеке от цивилизации и световой завесы.

— Краснова! Просыпайся, мать тебя так!

Нервные нотки в голосе Кирилла показались Насте странными. Они выбивались из общей картины. Что-то твердое ткнулось ей в губы, и девушка едва успела сглотнуть прохладную воду, которая полилась в горло. Несколько судорожных глотков, и она поднялась, чудом увернувшись от того, чтобы не стукнуться о крышку багажника.

Кирилл придержал ее за плечи, чтобы рывком вытащить из временной камеры заточения и поставить на ноги. Настя едва понимала, что именно происходит. Больше всего ей хотелось, чтобы ее не трогали, потому что прикосновения причиняли боль, и смотреть на звезды, чтобы не впустить ужасающую реальность в сознание.

— Попала ты, блин… вы обе попали…

Брови Насти подскочили от удивления, когда ее бывший одноклассник, зажав голову руками, отошел в сторону. Они находились на небольшой полянке, окруженной соснами. Было подозрительно тихо, тишину нарушал скрип стволов, шум ветра в высоких кронах и тяжелое дыхание Аксенова. Настя оперлась ладонями о капот, во всем теле вспыхивали очаги боли. Ни одного живого места — Бензопила бил с особой жестокостью.

Бензопила. Шахновский. Светка. Светка?!

— Кир… — простонала Настя. — Кир, они убили Свету.

Слезы потекли по ее щекам. Пока одиночные, осторожные, грозящие перейти в судорожные рыдания.

— Я в курсе… бл*дь… ты что натворила? Это из-за Славэна?