Я ставлю на любовь

Добравшись до лесопосадки, она наконец-то отдышалась, обхватив ствол дерева и глотая воду из наполовину пустой баклажки. Следующее поле, с кукурузой, было гораздо длиннее первого. Преодолев его, она рухнула на колени перед очередной плантацией карликового подсолнечника. Допила воду, восстанавливая дыхание. Кокс бурлил в крови, насыщая силами, которых она ранее в себе даже не подозревала. Недолгий отдых, перед тем как она снова вскочила на ноги. Бежать было сложно, и она просто шла, не чувствуя, как её и без того израненные голени царапают колючие стебли подсолнухов.

Запах гудрона и мазута становился все более ощутимым с каждым шагом. Железнодорожный узел был уже близок. Раздался оглушающий гудок, и за ширмой лесопосадки прогрохотал скорый поезд, отбивая монотонный ритм. Новая лесопосадка, которую Настя преодолела почти бегом. Перед ее взором предстала насыпь щебня и сверкающие в лунном свете рельсы. В них еще отдавался эхом стук недавно пролетевшего пассажирского поезда. Оглянувшись по сторонам, девушка увидела огни и светлое здание станции. Казалось, до него подать рукой, но Настя отчего-то со всей ясностью поняла, что расстояние, вероятнее всего, обманчивое. Спустилась вниз, буквально скатилась вместе со щебнем и вновь побежала по шпалам в сторону станции. Один раз растянулась прямо на них, едва не стукнувшись челюстью об рельс, но встала и побежала снова, уже внимательнее поглядывая под ноги.

Она потеряла счет времени. Добрела до навеса пустой безлюдной станции с обрывками расписания и опустилась на разломанную наполовину скамью. Легкие невыносимо горели, колени дрожали, руки были покрыты царапинами. Но энергия все еще бежала по ее крови, а мозг работал четко, подобно компьютеру, в одном направлении — двигаться к поставленной цели напролом. Может, именно поэтому она не думала о Светке и о том ужасном положении, в котором оказалась и из которого до конца не нашла выхода.

Прошло минут двадцать. Небо на востоке начало сереть, а на станции появилась пожилая семейная пара с тележками, загроможденными коробками, из которых слышался цыплячий писк. Они настороженно посмотрели на Настю, когда она осведомилась, в какую сторону следует электричка до поселка Т, но все же ответили, не задавая лишних вопросов. Две станции. Когда прибыл электропоезд, Настя осталась стоять в тамбуре, несмотря на то, что усталость уже давала о себе знать и больше всего ей хотелось лечь на затертую деревянную скамью и отключиться. К счастью, в этот ранний час электричка была практически пустой.

За окном становилось все светлее. Когда из клочьев утреннего тумана выступили очертания элитного коттеджного поселка, энергичность Насти поубавилась. Но все равно она собрала все силы, чтобы спрыгнуть на пустой перрон, а затем сойти с асфальтированной дороги, на которой опасалась застать случайных прохожих. Шла по тропинке возле лесополосы.

Охрана сперва не желала ее пускать. Но, услышав имя Алины, перестала угрожать Насте милицией и связалась с хозяйкой дома. Уже через 20 минут Настя стряхнула оковы сна (ее все же напоили сладким чаем и обработали царапины на руках антисептиком, убедившись, что Алина действительно ее знает и скоро будет здесь), когда на ее плечо легла чья-то рука, а в нос ударил аромат дорогих духов.

Алина не задавала вопросов. И даже не отшатнулась брезгливо от испачканной в пыли падчерицы, помогла встать, не опасаясь повредить наверняка дорогой деловой костюм, усадила в “порше” рядом с собой и самолично застегнула ремень безопасности.

— Ты… позвонишь папе? — энергичность, вызванная наркотиком, отступала.

Алина сжала губы.

— Уже. Как ты так умудрилась? Я говорила Дмитрию, нельзя оставлять тебя без присмотра! Вы же меры не знаете в своих развлечениях…

— Меня хотели убить, Алина, — выдохнула Настя, закрывая глаза.

И впервые на лице железной бизнес-леди дрогнула маска холодной стервы, а в светлых, умело накрашенных глазах промелькнула тень ужаса и раскаяния за свои слова…

Глава 18

9 лет назад

Настя спала. Наверное, ее напичкали седативными препаратами. А может, эти события оказались слишком сильным ударом для ее организма и сознания. Она спала уже вторые сутки, просыпаясь, чтобы сходить в туалет, позавтракать (а может, пообедать или поужинать), даже не понимая, чем именно ее кормят. Кажется, раз или два ее осмотрел доктор. Иногда она открывала глаза и видела отца. Он держал ее за руку и улыбался. Называл бойцом и говорил, что гордится ею, что она не сдалась, выстояла, выжила. Что в ней бежит кровь Красновых, которые плюют на опасность и всегда умели выживать. Сознание пыталось подкинуть ей воспоминания, но попросту не успевало — Настя вновь засыпала и не видела никаких снов.