Я ставлю на любовь

Гуляев остановил запись. Отец укоризненно посмотрел на него, а Настя сама не поняла, что вцепилась в отцовскую руку. Ее напугал сам вид смерти. Но оттого, что тот человек, который избивал ее и насиловал в рот, только что отправился на тот свет, в сознании плескалось приятно щемящее удовлетворение. Конечно, она испугалась. Так и происходит, когда такое видишь впервые. Скулеж Бензопилы еще звучал в ее голове, но ни жалости, ни колебания не было и в помине.

Настя с удивлением заметила, что отец с крестным потрясенно смотрят на нее. Сдвинула брови, не понимая, что губы сами по себе сложились в улыбку. Ту самую, от которой впоследствии у расходного материала “Обители ангелов” будет холодеть внутри, и сам Хаммер даст ей погоняло “Крейзи”. Она забыла о том, что Света тоже умерла от удара в висок. Тело сотрясала приятная вибрация. Азарт, восторг, удовлетворение. Что-то похожее она испытывала только с Владом.

— А кто эти люди? — ей было любопытно. Да и разрядить обстановку не мешало, отец смотрел на нее, как будто увидел впервые, а крестный — по-новому, словно оценивал.

— Ангелы. Профессионалы в своем деле. Лучшие телохранители и агенты спецслужб, — ответил Гуляев.

— Они нереально крутые! — восторженно прошептала Настя. Больше всего ей хотелось пуститься в пляс, подобно той воительнице в камуфляже.

Ее отец отвел глаза и попросил друга выйти вместе с ним для разговора.

— Не говори ничего. И если хочешь знать мое мнение, ее реакция в пределах нормы. Настя никогда не была кисейной барышней.

Дмитрий Краснов нервно курил. Его можно было понять. Его дочь, аленький цветочек, оказалась стойкой… и кровожадной.

— Это плохая идея. Какого хрена ты рассказал ей про ангелов? Ты видел ее глаза?

— Я даже увидел ее с автоматом наперевес, скажу тебе больше. Стопроцентный ангелок. Не будь она моей крестницей, уже бы завербовал.

— Иди ты! Я что, не знаю, что там происходит? Там нет воспитателей, это не пионерский лагерь! Еще раз так пошутишь, получишь в лоб, — Краснов покачал головой. — Ладно, вернемся к нашим баранам. Что творится в городе?

— Шахновский как-то быстро успокоился. Но знаю, что за квартирой следят. Славэн, напротив, развил разведдеятельность, ищет твою дочь. Заходил к Аношину, отбашлял ему крупную сумму за то, что тот пообещал найти Настю.

— С подачи Шаха?

— Нет. По ходу, он крепко голову потерял. Дим, найдет ведь. Для влюбленного мужчины нет никаких преград, тебе ли не знать.

— Не найдет. Она уезжает в Германию. Ничем хорошим ее амуры с отморозками не закончились. Нам стоит опасаться Корнеева?

Гуляев устало покачал головой. Когда заговорил, в его голосе сквозило сожаление.

— Не стоит. Спикер на днях подписал ему смертный приговор. В течение недели его не будет среди живых…

Глава 19

Молодой и здоровый организм побеждал болезнь с профессионализмом элитного боевого подразделения. После разговора с Владом Настя проспала 14 часов, в результате почувствовала себя обновленной без каких-либо инъекций кофеина и прочих стимуляторов. В теле ощущалась сила и подзабытая легкость, то же самое можно было сказать про сознание. Создавалось впечатление, что именно сыворотка правды освободила ее, разомкнула оковы самообладания, которые требовали много энергии на свою защиту. Можно было сказать, что у нее не было никакого выбора. Боль бы она выдержала, их хорошо подготовили для подобных случаев, а с психотропным оружием спецслужб у нее не было ни малейших шансов. Может, ее безмятежность и спокойствие отчасти были вызваны именно этим. Иначе бы требовательная к себе Настя, как говорится, себя поедом ела.

До нового года оставались считанные дни. И погода за окном радовала, подарив яркое солнце, мороз и белый снег. Он висел шапками на ветвях деревьев, искрился под солнцем и слепил глаза, уносил воспоминаниями в детство, когда Настя каталась вместе с сестрой и родителями на лыжах и санях, лепила снеговиков и играла в снежки.

Увы, ее тезка напрочь отказалась принести теплую одежду и выпустить на прогулку. Настя и не настаивала. Надо было быть безумцем, чтобы пойти против Лидера, нет ничего странного в том, что девчонка боялась. Пришлось довольствоваться малым и попросить о комфортной одежде — пижама и халат порядком надоели. К вечеру горничная принесла три платья и несколько свитеров с легинсами, поразительно угадав Настин стиль. Сама или кто подсказал? Вопрос остался без ответа. Но и без этого все было понятно.

Настя оглядела себя в зеркале. За время своей болезни она изрядно потеряла в весе. Лицо казалось неестественно бледным, но гематома почти сошла. Двадцать минут, и кожа буквально засветилась под тонким слоем косметики, глаза обрели прежний глубокий серый цвет, волосы после нехитрых манипуляций легли мягкой волной. “Я делаю это исключительно для себя, чтобы чувствовать себя увереннее… а уж никак не для него!” — ей хотелось повторять это снова и снова. Застегнув на спине молнию лазурно-голубого платья, Настя ухмыльнулась и расстегнула пуговицу, чтобы ткань не скрывала ложбинку груди.