Я ставлю на любовь

Ничто больше не имело значения.

Ни ранение, после которого выживают только самые стойкие.

Ни напряжение последних дней, которое убивало своей неизвестностью.

Ни боль, от которой нет спасения, и не будет еще долго.

Ведь он жив. Ее мужчина. Ее единственный оплот в этом мире. Ее шанс на счастье и жизнь, в которой начнется новый отсчет. Не для того она выжила, чтобы сейчас все это потерять.

— Принцесса, может, того? По-быстрому? — беззлобно подколол Хаммер, наблюдая за ее улыбкой.

Настя подтянулась на локтях, превозмогая боль, готовая растерзать того, кто вырвал ее из этого царства грез своим похабным заявлением.

— Слушай, гиббон, я, конечно, не в форме, но оторвать кое-что сумею. Ты не в “Обители”, где был самым неотразимым ввиду отсутствия других…

— Принцесса, что за социопатия? — Хаммер придвинулся ближе, протягивая ей стакан с водой и таблетку. — Давай, это обезболивающее. Я вот все для нее делаю, а она не успела проснуться, как опускает меня…

— Можно подумать, оклеветали ни за что ни про что!

— Здоровый сарказм — признак выздоровления. Да расслабься ты. Я еще окончательно не выжил из ума, чтобы приставать к женщине нового криминального авторитета столицы.

Резкая отповедь замерла на губах девушки. Она непроизвольно покачала головой, не в состоянии поверить услышанному. Перевела растерянный взгляд на бывшего инструктора, но он лишь утвердительно кивнул.

— Спикер мертв, Гуляев мертв. Тех, кто попытался рыпнуться наверх без царя в голове, тоже пустили в расход. И так бывает. Выпускник “Обители” сделал своего ректора. Говорят, все там утонули в крови. Так же и было, принцесса?

— Гуляев? Разве…

— Его план собрать сильнейших в столице и замочить всех одним махом потерпел фиаско. Я чему тебя учил? Никогда нельзя недооценивать противника. В силу возраста того, отсутствия опыта или самоуверенности. Вот Лидер усвоил урок на отлично.

Настя забыла о боли. Вцепилась в руки мужчины, уже не в состоянии удержать счастливый смех. Хаммер излишне резко освободился от этой хватки.

— Так, тебе прямо не терпится от меня избавиться! — то ли психанул, то ли почти ласково пожурил. Хотя понятие “ласка” и сам этот мужчина были несовместимы. — Если он сейчас застанет эту картину, задавать долгих вопросов не будет…

— Он едет сюда? — Настя непроизвольно прикусила губы, чтобы придать им розовый цвет. — И ты молчал?

— Да ты бахнутая, я боялся, начнешь плясать по комнате…

— Зеркало!

— Может, мне еще тебе косички заплести? — пробурчал Хаммер, но поднялся, взял с прикроватного столика зеркало и осторожно вложил в руки девушки.

Настя непроизвольно поморщилась. Она не привыкла видеть себя настолько уставшей и беспомощной. Но ее сил сейчас хватило исключительно на то, чтобы пригладить растрепанные пряди и расчесать их пальцами. Хаммер только покрутил пальцем у виска, когда его лучшая ученица залепила самой себе пощечину, чтобы придать скулам легкий румянец. Увы, все эти манипуляции были лишены смысла. Спустя час кошмар ее будней в “Обители” вернулся с тучной женщиной грубой внешности, которая сделала перевязку, особо не миндальничая с Настей. И отважной амазонке, которая могла убить одним взглядом, пришлось терпеть, скрипя зубами, чтобы не нагрубить этой бой-бабе и не кричать от боли.

— Мама твоя? Похожий стиль. — Ну на ком ей еще было отыграться, кроме как на Хаммере?

Может, он и хотел ответить ей что-то резкое, но автомобильный сигнал за окном прервал зарождающуюся полемику. И окружающий мир преобразился. Перестала жечь напалмом боль с фантомными отпечатками пальцев грубой медсестры, выбивающая слабость сошла на нет — это уже такой родной солнечный всполох прошел сквозь тело, забирая усталость и давая странное, но приятное ощущение растущих за спиной крыльев.

Тепло этих ласковых лучей невозможно было перепутать с чем-то иным. И когда он вошел в комнату, на ходу снимая пальто и кожаные перчатки, путаясь в шарфе, стремясь как можно скорее с ним разделаться, Настя буквально перестала дышать. Как мало надо, чтобы счастье затопило неудержимым паводком, смывая навсегда само прошлое… Так ей в тот момент казалось. А уж когда его горячие ладони осторожно накрыли пылающие скулы девушки, с легким нажимом поворачивая ее лицо, затягивая взгляд в омут своих глаз… Она никогда в жизни не падала в обморок от переизбытка чувств. Но сейчас комната завертелась, словно в бешеном калейдоскопе. Даже не его руки, нет, усилие его взгляда удерживало ее на этой нестабильной орбите.

— Влад!..

— Это я, моя отважная девочка.