Я стираю свою тень 7

Леший и его супруга, поняв суть игры, с удовольствием вступили в нее. Я не касался неоднозначных вещей, значение которых не понимал. Узнал, как они называют меня, как себя в общем, как каждого по отдельности. Присваивал каждому слово значение и запоминал в искусственную память. За вечер я точно знал пятьдесят слов. В основном обозначения предметов, но и действия тоже. Например, пить, прыгать, говорить, слушать, смотреть. Утомившись, супруга Лешего соизволила нас накормить. Так я выучил слово «есть» и «еда». На ужин подали холодные грибы в кислом маринаде. Мне понравилось, хотя я побаивался, что могу дать дуба, если они окажутся ядовитыми. Выждав пятнадцать минут после еды и не почувствовав ничего дурного, я успокоился. После трапезы мы вышли из дома. Я выучил слово «дерево», «ветка» и «лес». Повторять эти слова вслух не стоило и пытаться, мне достаточно было их понимания.

Вскоре мой мозг устал от нового материала и перестал его воспринимать. Я начал непрерывно зевать, чем немного напугал высокопоставленных супругов. Прикрыл глаза и приложился щекой к сложенным ладоням, чтобы дать им понять, что пора бы дорогому гостю разбирать кровать.

— Спать. — Произнес я. — Вы вообще спите?

Мне вдруг подумалось, что сон может быть необязательным условием существования органической жизни. В их доме не имелось ничего напоминающего спальные принадлежности. Чета никак не отреагировала на мои намеки. Оба стояли в ступоре и смотрели на меня, будто пытались своими безразмерными глазюками постичь тайную суть пришельца. Я прилег у стены и оперся головой на согнутую в локте руку. Честное слово, еще мгновение и я бы точно вырубился, несмотря на неровный жесткий пол.

И тут супруга Лешего, она точно была женщиной, сообразила, что мне требуется. Издала необычный звук и через несколько секунд в дом заявилась «шкура». Мохнатое плоское животное, похожее на дорогой персидский коврик, только однотонного серого цвета. Супруга бесцеремонно ухватила его за край и подтянула ко мне. «Коврик» при этом издал плачущий звук. Спать на живом существе мне еще не приходилось. Хотелось верить, что здесь все так делали, потому что я против насилия над домашними животными.

— Спасибо. — Поблагодарил я хозяйку.

Потрогал «коврик», прежде чем лечь. Он был теплым, а шерсть очень нежной и приятной на ощупь. Я погладил его, как кота, за что он, как мне показалось, расслабился и распластался по полу. Боясь раздавить его своим могучим телом, не стал забираться на него полностью. Лег на спину, ноги остались на полу. Хозяева смотрели на меня, ожидая вердикт.

— Все отлично! — Я поднял большой палец вверх. — Кровать супер. Только бы не сбежала ночью по своим делам и не обмочилась.

Леший попытался повторить мой жест. Получилось похоже.

— Спокойной ночи. — Я подмигнул им обоим и закрыл глаза.

Безумный день подходил к концу. Уснул я под аккомпанемент урчащих внутренностей «коврика». Спал отлично, почти как дома. Проснулся оттого, что мой мочевой пузырь уже давно сигналил о своем переполнении. В доме было тихо и пусто. Хозяев не было. Я побегал по дому, слабо подсвеченному гусеницами, и не увидел ничего похожего на туалет. Не хотелось портить о себе мнение, отливая по углам.

Я выбежал на улицу. «Коврик» опередил меня. Пробежал до ближайшего дерева, взобрался на него и полез вверх. Общественных туалетов я тоже не увидел, но ведь не святым духом оправлялись туземцы. Я тоже направился к дереву и, обойдя вокруг него, увидел, что в стволе имеется выемка, очень похожая на санитарную комнату, правда характерного запаха отхожего места я не унюхал. Ладно, в первый раз можно будет закосить под дурачка. Я облегчился и с блаженным видом покинул помещение.

Куда идти теперь я не знал. Мне было все равно, и я направился прямо в центр поселка, чтобы вблизи узнать быт туземцев. Прошел мимо нескольких домиков, ничем не отличавшихся от того, в котором я спал, и попал на гусеничную ферму. Я сразу признал в них тех гусениц, которые освещали дом Лешего. Только эти были еще мелкими и в три горла лопали измельченную кору деревьев. Работники расшвыривали их ногами, потому что те лезли на них, выпрашивая еду. Увидев меня, один из туземцев что-то сказал, сорвал с ноги гусеницу и протянул мне.

— Спасибо, мне не надо. — Я выставил руки вперед.

Работник что-то произнес, похлопал гусеницу по спинке, и та стала светиться. Вокруг него появился ореол света. Я решил, он переживает, что мне темно здесь, потому что у меня маленькие глаза. Или же они уже сталкивались с проблемой плохой ориентации у людей моего вида, не имеющих улучшенного зрения.

— Спасибо, я хорошо вижу. — Не стал принимать подарок и пошел дальше.