Я стройнее тебя!

— А как еще ему удается, по-вашему, поддерживать всю эту систему в действии? Отчего, по-вашему, он так разбогател?

Голод, который сам себя разжигает. Мой желудок скрутился от спазмов. Как все оказалось просто. Я рявкнул:

— Тогда мы уничтожим особый состав.

— Слишком поздно, — возразила Бетти. — Мы все к нему уже пристрастились.

Зои подняла голову и посмотрела непривычным, загнанным взглядом.

— Как и все эти бедные беспомощные люди!

Я подвел итоги.

— Мы зависим от состава! Наша пышная подруга кивнула.

— Поняли, да? До того как сюда попасть, вы думали, что бываете голодны, и вот вас заставили принимать этот состав. Да вы раньше и не знали, что такое голод. А узнали после первой же дозы, признайтесь. Вот что с нами случилось, ребята. Мы голодны на всю жизнь. И все из-за этих трав.

Теперь уже рассвирепев, Бетти подняла руку к глазам и напомнила мне памятник герою войны, который вглядывается вдаль в поисках врага. Вот так она все разрушила. Нас самих, наши убеждения и наши иллюзии. И я больше не останусь в этом месте. Эрл Шарпнек, я с тобой разделаюсь.

Глава 29

— Мама, что происходит?

Даже при таком освещении бедная Энни кажется почти прозрачной, и Марг Аберкромби хочется притянуть дочку к себе на колени, гладить по голове и укачивать, пока та не наберется сил, но все они слишком много пережили, и делать этого нельзя. Пребывание у Преданных Сестер явно сказалось на ней не лучшим образом, и Марг чувствует за это ответственность и переживает свою вину. Лицемерно было бы обнять сейчас Энни точно так же, как прежде. Глупо было бы надеяться, что Энни это обрадует. В действительности Энни в состоянии позаботиться о себе сама. Несмотря на все, что ей пришлось пережить из-за родителей и из-за Преданных Сестер, Энни стала сильнее. Это заметно по ее спокойному голосу, по тому, как уверенно она держит теперь голову. Самое лучшее, что может сделать Марг, это обращаться с ней — нет, не совсем как со взрослой, потому что она еще не взрослая — просто с уважением.

Марг отвечает:

— Мне кажется, мы чего-то ждем.

Изменилась Энни, и изменилась сама Марг. За время в пути она загорела и стала чуть более подтянутой, чем тогда, когда в последний раз долго и оценивающе рассматривала себя в зеркале. Поднимая руки, она уже не видит привычного дряблого жира: вместо него выступили кости и стали заметны мышцы. С точки зрения Ральфа она, возможно, выглядит так же плохо, потому что не стала делать пластических операций, но теперь ей это совершенно все равно. Как человек она стала лучше. Она проехала по гипер-хайвеям через все эти южные и юго-западные штаты, в дюжине больших и маленьких городов столкнулась с совершенно разными людьми, десятки раз попадала в жаркие перепалки и неприятные ситуации и выдержала это; она отправилась искать дочь и, ей-богу, справилась с тем, что поклялась сделать. Она нашла ее, и пока что этого более чем достаточно. Впервые с тех самых пор, как она забеременела, родила Энни и фигура ее потеряла привлекательность, Марг Аберкромби довольна собой. Она сделала то, ради чего сюда ехала. Она спасет Энни и ее пышную подружку из этого страшного места.

Она размышляет.

Все трое в кузове грузовика взвинчены. Они молча ждут, когда распахнутся двери кузова, чтобы увидеть, с чем придется столкнуться там, куда их привезли.

Когда раздался гудок дизеля и огромный грузовик первый раз остановился, женщина и две девочки подумали, что вот-вот раздастся скрежет ключа в замке на дверце фургона, но вместо этого они услышали, как кто-то разговаривает неподалеку. Было понятно, что там мужчины, но сколько их, определить было невозможно, и слов было тоже не разобрать. Несколько невыносимых минут они прислушивались к рокоту разговора. Беседа мужчин напоминала глухое рычание медведей. Потом к их компании кто-то подошел, и тон переменился. Через несколько слоев обшивки кузова доносятся его распоряжения. Потом (как это похоже на мужчин!) посыпались жалобы. Марг и девочкам удавалось уловить только тон: бу-бу-бу, ворчали мелкие винтики по поводу своей работы. Затем все ушли. Но все ли, или все же остался часовой, который получил приказ расстреливать всякого, кто выйдет из фургона? Никак не выяснишь. По крайней мере, сейчас наступила тишина.

Чем дольше они здесь сидят, тем легче забыть, где они. Сейчас они могут радоваться тому, что о них на время забыли. До тех пор пока не откроют двери фургона, с ними почти ничего не может случиться.

Через некоторое время Келли говорит:

— Те ребята не знают, что вы здесь с нами, да?

Марг качает головой.

— Про Энни они тоже не знают.

Марг удивлена.

— Как не знают?

— Правда. Это Келли придумала, она же такая умная.

Лежа под брезентом в цветочек, Келли колышется от радости.

Энни улыбается.

— Она спрятала меня под простыней, и никто не заметил. Это было так здорово придумано.

Когда она в последний раз видела улыбку на лице Энни? Марг смотрит на дочь, и тоже начинает светиться улыбкой.

— Ты действительно все здорово устроила, — говорит она Келли, — я тебе так благодарна.