Я – Сыр

  - Люди теряют вещи, а затем они иногда расклеивают бумажные объявления… Знаешь ли, если написать: «Потеря, велосипед, на Майн Стрит в Хоуксете. Вознаграждение». Вознаграждение, Мёд! Это ключ. Что-нибудь до тебя доходит? Ты должен обещать вознаграждение, - в его голосе гремит тяжелый южный акцент, и он выговаривает «вознаграждение» как во-озна-аграждение. К его южному акценту добавляется еще что-то… то, что я не хочу признать.

  - Я даю тебе вознаграждение, - говорю я, почти подражая его акценту. - Я даю тебе вознаграждение двадцать пять долларов.

  - И это все вознаграждение, Мёд? - говорит он. - Вознаграждение вознаграждений? - теперь в сумраке он начинает чесаться. Он чешет грудь, где его рубашка расстегнута, и под ней блестят кучерявые волосы. Он чешется обеими руками, все ниже и ниже, на уровне живота и уже под ним, где-то в штанах. - И это все… - говорит он. Его голос разносится в сумраке.

  У меня снова мигрень, пульсирующая во лбу. Тошнотная волна качнулась в желудке. Во рту вкус кислоты и желчи.

  - Все, что я хочу, это только мой байк, -  говорю я. Мои губы дрожат. Я расстроен и зол одновременно, наверное, потому что я снова ощущаю себя маленьким ребенком и, как и всегда, трушу. У меня в голосе хныкающие нотки, и я ненавижу себя за это, и ненавижу этого жирного увальня, стоящего там наверху, издевающегося надо мной. И еще я ненавижу того, кто украл мой байк. Теперь и я стал пульсировать, как мигреневая боль у меня во лбу, но с ненавистью и злостью. Я стою и ничего не могу с собой поделать, трясусь и дрожу в приближении вечера, и чувствую, как к глазам подкатываются слезы беспомощности, и холодный гнев мурашками щекочет мои щеки. Его огромная фигура волнуется во влаге, словно он где-нибудь под водой.

  - Ну, скажи ему, кто увел его байк, - подключается другой, звонкий голос с новоанглийским ударением в словах.

  Я смахиваю слезы.

  Увалень выдыхает огромную порцию воздуха, которой, наверное, можно бы расшевелить ветки на деревьях.

  - Давай, говори ему, - доносится голос из квартиры, из-за спины увальня.

  Огромные складки подкожного жира пухнут на его лице.

  - Никогда не удается делать то, что хочешь, - говорит он себе, и теперь это слова маленького ребенка.

  - Скажи ему, Артур, - говорит голос.

  - Варней-Бой Джуниор - он взял твой байк, - говорит увалень.- Проходил через этот переулок минут пятнадцать тому назад. Он всегда что-нибудь крадет, иногда к нему приходят и забирают свои вещи обратно.

  - Где он живет? - спрашиваю я, сморкаясь, меня удивляет то, как он может стоять на холоде.

  - Вверх по Майн Стрит за Первой Баптистской церковью. Это шутник Джуниор Варней, знаменитый вор нашего городка, живет сразу за той церковью.

  - Заходи, Артур, ты запускаешь холод в квартиру, - голос невидимки зовет изнутри вежливо и нежно.

  Увалень смотрит вниз на меня с тоской в глазах. Он говорит, со скорбью: «Я никогда так не делаю».

  - Спасибо, - я смотрю вверх, просто из любопытства, кто же там внутри, и вижу, как его массивное тело с трудом протискивается в дверь. Я ловлю себя на том, что шепчу про себя: «Извини…». Желудок болит, и мигрень пульсирует в голове. Собираюсь идти дальше по переулку, чтобы выйти наружу, по следам Джуниора Варней. Меня воротит от жирного и потного тела того огромного увальня. Он действительно выглядит, как заключенный в клетку, когда стоит на площадке пожарной лестницы. Когда за ним закрывается дверь, я еще раз шепчу: «Извини», и выхожу прочь из этого ада.

-------------------------------------

TAPE OZK013       0800      date deleted T-A

Т:            Этим утром ты в хорошей форме.

А:            Спасибо.

Т:            Ты встревожен.

А:            Меня что-то тревожит.

Т:            У нас потрясающий прогресс, не так ли?

А:            Многое уже прояснилось, но еще не все – недостаточно. Мне дали что-то прохладное, и это лучше, чем пустота.

Т:            Хорошо. Я припомню некоторые важные особенности.

А:            Вы всегда говорите об особенностях – о каких?

Т:            Я имею в виду, специфические детали, противоречащие основной информации.

А:            Вы имеете в виду, детали нашей жизни в Монументе, и как мы к этому пришли?

Т:            Да, конечно, именно об этом. Также о причине вашего выбора места жительства в Монументе.

А:            Но я уже рассказывал об этом. Отец давал показания. И это было опасно.

Т:            Он рассказывал тебе о тех показаниях, естественно?

А:            Нет. У нас на это не было времени.

Т:            Что ты подразумеваешь под «Не было времени»?

                           (пауза 9 секунд)

А:            Не знаю, не уверен.

Т:            Ты говоришь, а на лице твоем ужас. Ты хмуришься. Что-то случилось?

   Что-то мрачное таилось, нависая облаками над его сознанием. И снова все стало на грань паники: озноб в костях, мрачная пучина а его мозгу…

Т:              Возможно, этот вопрос беспокоит тебя. Почему бы не дать течь мыслям свободно?

А:             Все правильно. Это только на минуту, я снова провалился в пустоту. Вы знаете, она осталась.