Я – Сыр

   Неожиданно славный выдался день. Октябрьские деревья горят на солнце яркими красками, все укутано в красное и коричневое. Временами поднимается ветер, срывающий с проводов стаю птиц в воздух, и птицы парят над шоссе. Я проезжаю длинный луг, весь усеянный коровами, жующими свою жвачку.

  Я рад, что не принял пилюль, и я напеваю:

                      Кот схватил крысу за хвост,
                      Кот схватил крысу за хвост,
                      Хей-хо, дзе мери-о,
                      Кот схватил крысу за хвост…

  Стараюсь петь голосом отца, но теряю нить. Ветер держит меня за горло, и мне нужно набрать воздух. В легких жжет, и думаю, что пока лучше не петь. Мои плечи сводит от боли, а пальцы болят там, где я сжимаю рукоятки руля.  

  Передо мной холм. Дорога беспощадно ползет вверх. Оглядываюсь: позади меня – ничего. Останавливаюсь, слезаю и смотрю на верхушку холма.

  Я качу велосипед. Вокруг пусто, ни души. Мне не хочется никуда. Полная безысходность. Но я все иду. Мне хотелось бы вернуться на ту заправку в Эйсвел. Можно было бы дойти до тех деревьев, что в стороне, присесть и отдохнуть, но сомневаюсь в том, что мне стоит сходить с дороги. Кто знает, что скрывается за этими деревьями? Я боюсь не только собак, но и других животных, еще змей и пауков. Они – неразумны. Мне так нужно остановиться, но я продолжаю двигаться, двигаться, даже если устал.

  Я на вершине холма, и подо мной ковром стелется чудесный ландшафт. Миля, другая вниз по дороге, и белая церковь, окруженная кучкой домов, острым шпилем впивается в небо. Я прыгаю на велосипед и лечу вниз с холма, навстречу новым приключениям. Байк набирает скорость, я снова парю, наслаждаясь собственным полетом, и спешу к тому шпилю церкви, как можно быстрее. И будет так обидно, если потеряю контроль над байком. Я скольжу вниз с холма, и ветер ест мои щеки, кусает изнутри все мое тело, И я снова пою, пытаясь подражать отцу, и лечу с той же песней:

                    Отец навеселе,
                    Отец навеселе…

 Ветер подхватывает мой голос и уносит в воздух. Звуки растворяются в нем, как дым.

 Рукояткой руля я задеваю дорожный указатель…

 Лежу на земле. Все крутится в глазах: деревья, телефонные провода надо мной…

                    Хей-хо, дзе мери-о,
                    Отец навеселе…

 Голос ломается где-то очень высоко. Ясное небо и ветерок. Я дышу. Последнее, что чувствую: я жив и на правильном пути в Ротербург-Вермонт.

-------

ТАРЕ   ОZК003        0845       date deleted T-A.

Т:            Мы можем побеседовать?

                             (пауза 8 секунд)

Т:            Ты хорошо себя чувствуешь?

                             (пауза 5 секунд)

Т:            Ты выглядишь несчастным, расстроенным. Что-либо не так?

                             (пауза 15 секунд)

Т:            Постарайся сегодня быть лидером в нашей беседе.

                             (пауза 10 секунд)

   Адам был не в себе, отрешен, не находил места и смотрел не то в пустоту, не то в себя, и доктор, если он, конечно, был доктором (он, наверное, им и был) – с маленьким лицом, и непонятными глазами, которые сверлили Адама, когда он их поднимал. Он словно смотрел через ствол орудия, целился в него. Адам чувствовал себя мишенью, и почему-то был рад тому, что мог, как бы стоять в стороне, как бы сделав шаг в сторону от себя, и видеть со стороны их обоих, сидящих в комнате. Ему, конечно же, было любопытно заглянуть в свои внутренности, но не сейчас. А доктор Брайнт уткнулся в вопросник своими, с виду уничтожающими глазами. Еще не реализовав свой ум и хитрость, он думал: «Если сделаю шаг в сторону, то, может быть, смогу найти что-нибудь еще. Это возможность дать ему наслаждение, помочь вспомнить…» Вспомнить что? Он не знал – что-то, что-нибудь мимолетное, из закутка души, мучения прочь, и тогда он сможет достичь желаемого…

Т:           Может быть, отложим.

                              (пауза 5 секунд)

Т:           Не стоит спешить. Попробуем потом.

END  ТАРЕ  ОZК003

-------

    Свирепый пес, и я в ужасе.

    Он поджидает меня в конце длинного, бесконечного спуска с вершины холма – с того момента, как еще издалека я увидел его маленьким комочком, сидящим у дороги. Я наблюдаю за ним по мере приближения. Похоже, что это настоящая немецкая овчарка, рыжевато-черного окраса, он тихо охраняет въезд, ведущий к большому белому дому, примыкающему к дороге. Мне кажется, что дом пуст, и я наедине с этим страшным псом. Ожесточенно всасывая воздух, стараюсь проплыть мимо пса как можно быстрее, и делаю это так быстро, что изумляюсь собственной скорости и, похоже, что для него остаюсь незаметным.

  Пес поднимает голову и поворачивает ее в мою сторону, вздрагивает, выравнивает уши, словно принимает вызов. Мои глаза мечутся слева на право, и возвращаются назад, но это не может меня спасти. Дорога позади пса пуста, в поле зрения нет машин, и сам дом внутри выглядит заброшенным, будто бы все ушли прочь. Через улицу, в расстелившемся за ней открытом поле проходит низкая каменная стена, за которой тоже никого.