Я так хочу

Лина остановилась у окна. Птицы раскричались, деля магнолию у крыльца. Всегда так громко. Казалось, Лина никуда не уезжала – всегда стояла здесь и ждала. Дом знал. И тоже ждал. Тряхнув головой, она отогнала упаднические мысли, взялась за пыльные углы ткани и сорвала покрывало с дубового стола. Ладони осторожно провели по шершавому рисунку. Лина пыталась ощутить силу, что уравновешивала ее мир. И ничего. Безмолвие. Силы больше не было. Яна не было. Небо рухнуло. Осколки.

Что чинить?..

Ветер поднял с тротуара обрывки бумаги, налетел, вцепился в шелковую косынку. Лина придержала волосы и скользнула взглядом по горстке припаркованных автомобилей. Редкие прохожие проходили мимо, не оглядываясь. Поправив темные очки, Лина осмотрела крыши ближних домов, ряд стриженого бамбука и кусты стрелиций, но не заметила бликов припрятанных объективов.

Возле здания окружного суда остановилась патрульная машина, вышли полицейские, поднялись по ступенькам и исчезли в дверях. Лина посмотрела на часы: слушание закончилось двадцать минут назад. Покусывая губу, она вспоминала заученную речь, но слова разваливались. Мыслительные процессы свелись к фиксации и складированию образов, откладывался анализ на потом.

Крутанулась вертушка двери. Высокий мужчина остановился, закинул черную кожаную куртку на плечо. Ветер разметал темные волосы, открывая ссадины на лбу и белый пластырь пересекающий бровь. Хмурое лицо с синяком под опухшим веком, повернулось к Лине: здоровый колючий глаз царапнул от макушки до туфель и сместился на фигуру в сером костюме, которая появилась на крыльце.

– Миссис Олсен! Простите, что пришлось ждать! – Джонсон отнял от уха телефон и широко улыбнулся как лощенная голливудская звезда на фоне небритого, неряшливого спутника. Оставив в покое косынку, которая тут же слетела на шею, Лина пожала протянутую руку и посмотрела на Берри. Он держал ладонь в кармане джинсов. Узнал её? Нет? Она сдёрнула очки. И пожалела. Глазам стало неуютно и больно.

– Все прошло отлично. Нам удалось отделаться от штрафа и общественных работ. У второй стороны нет претензий. Сняты все обвинения. Везунчик! – засмеялся адвокат и хлопнул Берри по плечу: – В третий раз отлыниваешь от условного...

– Где твоя машина? – прервал его Крис, беря из Лининых рук очки и водружая на нос.

– Там... – она растерянно кивнула.

– Поехали.

Лина с Джонсоном переглянулись и засеменили по ступенькам, догнав Берри в конце лестницы.

– Заедем, пообедать. – Бросил Крис через плечо. – Заключенных травят тухлым карри. Что нарушают эти извращенцы? Биль о правах? Давай, Джонсон, состряпай иск. Будем судиться за права арестантов. Желтая тачка? Кидай ключ, я поведу. Ты с нами?

– Подожди, Крис! Еще нужно заехать в офис, решить...

– Позже. Садись в машину, – перегнулся Берри с водительского места и распахнул дверь. Взревел мотор. Кит пошарил по приборной панели, отыскал новостной канал и бросил автомобиль вперед. Проехав мимо, он посигналил Джонсону. В тени трехдневной щетины блеснули зубы:

– Любишь бурито?

Лина выпрямилась на пассажирском сидении. Значительно превышая скорость, Берри уверенно маневрировал в городском потоке. Пальцы с ободранными костяшками расслабленно лежали на руле. Не окрашенный парфюмом мужской запах прогнал ванильный аромат салона, сделал его тесным... интимным. Она смотрела вперед и не видела. Боковое стекло затуманилось облаком конденсата, выдавая напряженное дыхание. Взгляд помимо воли приковался к чёткому профилю, вытянутым рукам.

На светофоре Кит улыбнулся краем рта:

– Ты забыла пристегнуться.

Лина вспыхнула и потянулась за ремнем. Неудобно застыв на скользком сидении, уткнулась в окно на весь остаток пути.

За пределами Пасадины, Берри сбросил скорость. Петляя в узких переулках на окраине Сан-Марино, выехал на широкую пустую дорогу. В воздухе витала желтая пыль, покрывала приземистые дома, чахлые кусты. Ни одно дерево не притеняло безлюдную улицу, словно пустыню, затопленную раскаленным солнцем.

Берри остановился у закусочной с обшарпанным фасадом, выгоревшей крышей и вывеской. Отодвинув ботинком пустой деревянный ящик, потянул тяжелую дверь и придержал. Лина попала в прохладный полумрак с отчетливым хлебным запахом. Кит уверенно прошел в конец зала, кивнул мужчине в желтом сомбреро, который кряхтя собирал мусор у бара, и упал за дальний столик в желтой клеенчатой скатерти. С красной стены уставились черно-белые фотографии неизвестных мужчин. Лина вздрогнула, отдернув ногу: задев кончики туфель, кошачий хвост уплыл под лавку.