Я тебе объявляю войну, девочка!

Мы с Соней тратим еще полчаса, чтобы перемыть в полутьме всю посуду, обмениваясь односложными репликами. Вадим выкуривает у окна очередную сигарету, не отрывая от меня тяжелого, сверлящего взгляда. Словно ждет чего-то.

— Десерта не будет, — даю понять, что уже пора и честь знать.

— Предпочитаю никотин.

Нет, Злобин и честь понятия несовместимые.

— Я спать, — опять пытаюсь донести, что лавочка прикрылась.

— Сладких снов, — очередная наглая усмешка от Вадима.

Кретин.

Демонстративно хлопнув дверью, оставляю мужчин одних. Включаю фонарь на телефоне, чтоб быстро ополоснуться в душе, застилаю постель, а разговор за стеной не смолкает.

Убрав в сторону кокетливую пижаму, натягиваю на влажное тело футболку и штаны. Хоть я в квартире не одна, мне хочется быть максимально одетой на случай, если шум к полуночи не прекратится и придется прогнать папиного гостя метлой.

Как назло, меня рубит. Я почти засыпаю, слушая монотонный пересказ сестры к завтрашнему уроку истории.

— По-моему, на отлично, — сонно подытоживает Соня. — Осталось собрать портфель и можно ложиться.

Наверное, я все же засыпаю, потому что, когда она возвращается, первым делом отмечаю затопившую квартиру тишину.

— Свалил, наконец-то… отродье… — бормочу с облегчением. — Ты деньги на проезд забыла. На тумбочке возьми. Нашла? — спрашиваю, порядком устав от продолжительных шорохов.

Матрас рядом со мной проминается. Соня ведет себя как-то странно и начинает лезть ко мне с объятьями…

Глава 23

Испуганно раскрываю глаза. Спросонья в темноте не видно ровным счетом ничего, но понимаю, что это вовсе не Сонька, а Злобин!

— Ты что здесь делаешь? — только и успеваю пискнуть.

Мои губы расплющивает широкой ладонью.

От Вадима не пахнет вином, но что это меняет? Он же полностью псих и неадекват!

— Ты сама хотела узнать, почему все-таки будешь моей, — шепчет он мне на ухо, опаляя горячим дыханием кожу. — Ты права, Светлячок. Я отродье. И ты не дала мне возможность притвориться кем-то другим. Так что, прости, брачных танцев не будет. У меня нет времени тебя уламывать. Или ты думала, будешь мне вечно квесты устраивать? Пойми, я не Слава, меня это не вставляет.

Отчаянный ужас взрывает первоначальный ступор. Я рвусь вперед, пытаясь сесть, вцепиться ему в лицо, но не могу даже дернуться. Злобин мгновенно упирается мне в грудь коленом и вдавливает мою голову глубже в подушку.

— Лежать, — тон его голоса уходит вниз, превращая команду в рычание. — Сейчас я уберу руку. Веди себя тихо, если не хочешь обнаружить во рту свою наволочку.

В панике анализирую свое положение и погружаюсь в еще большую панику.

От отца сейчас толку даже меньше, чем от Сони. Если Злобин здесь, значит, папа снова в отключке. Что может подросток против взрослого мужчины, сильного и сволочного? Ничего. А вот этот псих как раз способен на многое.

Отчаянно киваю, бестолково таращась в темноту и сходя с ума от происходящего кошмара.

Вадим перемещает руку мне на горло.

Я мгновенно открываю рот, делаю жадный глубокий вдох и с ужасом всхлипываю, как только пальцы на моей шее предупреждающе сжимаются. Мама дорогая!

— Я поняла. Хватит! — хриплю, ухватываясь за его запястье обеими руками.

Вадим медленно убирает с меня колено.

— Успокоилась?

Я снова киваю. По глазам бьет яркий свет от его телефона.

Инстинктивно дергаюсь, чтобы прикрыть лицо, но он быстро оставляет мобильный на соседней подушке.

— Люблю смотреть в глаза собеседнику, — с пугающим спокойствием комментирует он свои действия.

Я выдавливаю из себя презрительный смешок.

— И как оно? Нигде ничего не колет?

Будь я в чуточку более выгодном положении, не преминула бы еще и плюнуть ему в рожу. Но жесткое, бескомпромиссное выражение его лица не оставляет сомнений — Вадим меня за такое придушит.

— Нормально, — бросает он, неторопливо спуская руку с моей шеи.

Я холодею, когда он легонько сжимает мою грудь через тонкую ткань футболки, затем еще раз… и еще… В горле, несмотря на отсутствие внешнего давления, пересыхает.

Атмосфера между нами резко накаляется. Тяжелеет.

Дыхание Вадима учащается и глаза у него сейчас пугающе черные. Свет практически не проникает под ресницы.

— Что ты ко мне пристал? Неужели совсем не осталось желающих тебя осчастливить?

Вопрос срывается с моих губ самопроизвольно. Наверное, это единственное, что никак не вяжется с его отбитой философией. Такие, как Злобин, отрицают само понятие незаменимости.

Вадим отвечает, четко выговаривая каждую букву. Веско. Тяжело.

— Мы подходим друг другу. Тебе позарез нужен покровитель, а мне нужен наследник.

Я перевожу ошалевший взгляд ниже и внутренне содрогаюсь с того, как туго натянулись его брюки в районе ширинки. Ох, ты ж!..

Более наглядного подтверждения, что зачать себе наследника Вадим намерен немедленно и не из пробирки, не требуется.

Меня опять накрывает паника. Охренеть просто!

— Какие дети? Мне всего девятнадцать!

— Проблема на пустом месте. — Он хрипло смеется, глядя на похолодевшую меня хищным звериным взглядом. — Есть няни, репетиторы, лучшие врачи. Моя жена может не париться по мелочам.

Уже жена? Финиш.