Я тебе объявляю войну, девочка!

— Тебе надо голову лечить. Ты это понимаешь? — выдыхаю с бешено колотящимся сердцем.

Тщетно.

Он будто меня не слышит.

Вадим резко нависает надо мной, пугая до чертиков кривоватой улыбкой.

Роскошный запах его рубашки с примесью прелой листвы и попкорна бьет мне в голову. Мое дыхание сбивается, рот наполняется вязкой слюной, я нервно сглатываю, упираясь руками ему в плечи.

— Тебе еще не надоело лицемерить? Ты меня так сильно ненавидишь, что когда я загоняю тебя в угол и тем самым снимаю с тебя всю ответственность, то чувствую, что меня еще никто так сильно не хотел. И знаешь, я тоже испытываю что-то похожее.

Нажим его пальцев на моей груди усиливается, как бы в доказательство сказанного. Он придвигается ближе ко мне и медленно проводит носом вдоль линии челюсти.

— Перестань, контуженный! Не дыши на меня, — выпаливаю сорванным голосом.

Мне обидно и очень страшно. Я злюсь на Вадима. Ведет себя, как скотина, в моей же квартире! Распускает руки, а я даже пискнуть не смею.

Нет, это я виновата. Зачем надо было огрызаться? Зачем, дура, привлекла к себе его внимание? Почему не склонила сразу голову, позволив им с братом самим со своей личной жизнью разбираться? Почему я вообще уперлась со своим мнением? Отстояла свою независимость? Идиотка, блин!

Я сжимаю зубы и сглатываю маты, жгущие язык. Не хватало еще перебудить всех. Злобин тогда меня точно придушит. Не доставлю ему такое удовольствие!

— Хватит истерить! — рявкает он на меня хриплым голосом. — Делать мне больше нечего, кроме как трахать тебя украдкой на хлипкой кровати. Можешь хоть до самой свадьбы себя беречь. Мне месяц, максимум полтора, роли не сыграют.

У любого другого это прозвучало бы абсурдно, нелепо. А у Вадима просто констатация факта.

Глава 24

Честно говоря, сложно воспринимать слова Вадима про свадьбу всерьез. Я тихо смеюсь, уткнувшись носом в его плечо. Глубоко вдыхаю роскошный запах парфюма. Запах, которым я пропахла вся.

По всем косвенным признакам у меня назревает истерика.

— Здорово. Получается, я буду жить в большом доме?

Злобин мой настрой воспринимает по-своему, вероятно, как эйфорию, что мне милостиво пожаловали отсрочку. Он скучающе отстраняется, протягивая руку к перекинутому через спинку кровати пиджаку.

— Да. Мы будем жить вместе.

— С тобой и со Славой?

— Только первое время. И то, если он образумится, — кивает Вадим, вытягивая из кармана сигареты.

Я с нездоровым весельем заглядываю ему в глаза, едва скрывающим вспышку раздражения.

— А ревновать не будешь?

— Я же не на бляди женюсь, — его тон становится жестким, как и хватка на моей руке. — Меня интересует только эксклюзив. Поэтому — ты.

Комплимент, призванный сделать меня глубоко и безысходно счастливой, он выбрал весьма оригинальный. Мужик в общем. Кремень.

Атмосфера становится все напряженней.

Мой смех прекращается так же спонтанно как и возник.

— Кого я должна тебе родить, ты тоже решил? — надеюсь смутить его издевкой. Где-то же должен быть предел у этого абсурда?

— Это давно известно, — произносит он деловым тоном, отщелкивая крышку стальной зажигалки.

— У тебя и ТАМ связи есть? — С наигранным уважением показываю пальцем в потолок.

— У Злобиных рождаются только мальчики, — бескомпромиссно выдыхает в сторону вместе с дымом. В интонациях отчетливо звучит: «ты прекратишь тупить?».

Ему не откажешь в размахе, конечно. Один за всех решил на жизнь вперед! Неужели он всерьез надеется на то, что меня вдруг контузит? Других причин так встрять я не вижу.

— Инфа сотка? — переспрашиваю, мрачно глядя на повернувшегося ко мне всем корпусом Вадима.

В голове шумит сердцебиение, вот и чудится в его тоне подначка. Но Вадим подтверждает свои слова внятно и четко:

— Первенец будет Александр. Сашка.

— Хренашка! — рычу ему в лицо хриплым шепотом. — У меня в роду рождаются одни девочки.

Выкуси, умник.

— Уверена?

Я насуплено смотрю исподлобья, понимая подтекст вопроса. Злобин не повторяет дважды. А если делает исключение, то сомневаться не захочется потом еще очень долго.

— Последние шесть поколений точно. — Опускаю глаза, чувствуя, как постепенно стынет кровь. И сдает голос.

С ним часто так. Умом понимаю, что его требования совершенно дики и беспочвенны, а в ответ кто оправдывается? Правильно — Света. Потому что так велит инстинкт самосохранения. Потому что это Злобин. И самое худшее — он раздражен. А я беззащитна.

— Значит, будешь рожать дочерей, пока не родится Сашка.

— Ты совсем с головой не дружишь, да? — с трудом сглотнув, произношу негромко, глядя, как он стряхивает пепел в пустую пачку из-под сигарет и следом о нее же гасит окурок.

Вадим обнажает зубы в хищной улыбке.

— Есть желание проверить? — его тон обещает, что ничего хорошего я для себя из этого не вынесу.

Он скользит ладонями вверх по моим рукам, тормозит у локтей и, переместившись, крепко впивается пальцами в талию.

— Верю на слово, — мои интонации не заточены под покорность, как бы я ни стремилась сгладить ответ, а воздух разрезает его недовольством.

Почти выворачиваюсь. Но Вадим одним быстрым движением приподнимает меня над собой и усаживает к себе на бедра.