Я тебе посылаю любовь. Книга первая

— У Вадима есть дом в деревне Беляниново, на границе двух областей, — стала осторожно пояснять Корецкая, опасаясь сказать лишнее, — мы летом целой компанией туда ездили отдыхать.

— Дом? — удивилась Вера Ильинична. Она еще выпила «сливянки» и совсем повеселела. Осиповна лишь пригубила. — Не знала, что Вадичек тяготеет к деревенской жизни. Он всегда был городским мальчиком. Мы жили по соседству в центре тогда еще Ленинграда. Они с Илюшей дружили с самого детства, вместе пошли в школу, после окончания которой, родители Вадима решили переехать в Москву. Но мальчики всегда поддерживали дружбу. Даже когда Вадим женился на этой странной во всех отношениях девице. Что он в ней нашел — вечная загадка лучших мужчин. Они, как правило, выбирают худших женщин.

Виктория от волнения даже очки сняла. Конечно, она слышала от Антона, что Вадим разведен, но подробностей не знала, сам никогда в жизни об этом не расскажет.

— Жена Вадима, действительно, была, как Вы сказали, странным человеком? А как проявлялись ее странности? — все-таки спросила она, забыв, что не должна проявлять особого интереса к его персоне.

— Я не вправе рассказывать об этом, — Вера Ильинична выразительно приподняла одну бровь, — но они с Вадиком абсолютно разные, не противоположные, а разные, и между ними нет ничего, чтобы их связывало. Время это доказало. Вадичек страдал, замкнулся, он считал себя виноватым в том, что произошло. Наивно полагал, что Юлия изменится. Нет, — она покачала головой, — если женщина порочна по сути своей, это не выбить ничем. Вадиму подходят спокойные, уравновешенные и разумные девочки, как и моему Илюшеньке. Ах, Виктория, — Вера Ильинична томно вздохнула, переглянулась с Осиповной, — я так мечтаю, чтобы мой сыночек женился. Он такой славный, у него изумительный характер. Кроме того, Илюшенька получил прекрасное образование, теперь преподает психологию, скоро станет профессором. Это в его-то годы!

Виктория начала понимать, куда клонит хозяйка дома. Неужели Вадим привез Корецкую сюда, чтобы сосватать за своего друга?!

Тем временем Вера Ильинична продолжала расхваливать сына. А как подвела к этому? Узнала, влюблена ли Вика в Вадима, заговорила о нем, плавно перешла на Илью. Конечно, ее сын — завидная партия: красив, умен, благороден, к тому же обеспечен. Виктории захотелось убить Вадима. И зачем она согласилась ехать? Чего ожидала? Что Вадим, наконец, ответит на ее чувства? Как глупо было надеяться на это! Глупо и наивно. Она опять ошиблась.

Виктория резко поднялась со своего места и, ничего не объясняя, направилась к выходу. Уйти! Сейчас же! Вычеркнуть и забыть!

Столкнулась с Вадимом прямо в дверях. Он сложил руки на груди. Лицо было серьезным.

— Ты далеко? — в глазах было что-то такое, что Виктория догадалась: Вадим вычислил ее бегство и ждал этого. Мадемуазель Корецкая как всегда предсказуема.

— Попудрить носик, — Вика упрямо сжала губы. Дошла до зеркала, посмотрела в него. Когда вернулась в столовую, там уже была одна Дарья Осиповна.

— Все в гостиной, детка, — ласково сказала она, — иди к ним. Илюшенька взял гитару.

Корецкая села в самый дальний угол гостиной. Вере Ильиничне это не понравилось, она, не слушая возражений, усадила девушку напротив сына и с явным удовольствием переводила взгляд с одного на другого. Вадим спрятал улыбку. Илья тронул струны, извинился за неидеальное звучание.

Где взять мне силы разлюбить

И никогда уж не влюбляться,

Объятья наши разлепить,

Окаменевшими расстаться?

О, как вернуться не успеть,

О, как прощенья не увидеть,

То нестерпимое стерпеть,

Простить и не возненавидеть?

А Бог молчит. За тяжкий грех,

За то, что в Боге усомнились,

Он наказал любовью всех

Чтоб в муках верить научились.

Я был блажен, я был жесток

В своих желаниях ревнивых,

Чтоб хоть на родинку еще

Была б ты менее красивой.

Но ты божественна была,

До исступленья совершенна.

Надежду только обожгла

И вот молюсь самозабвенно…9

Голос у Ильи был низким, чуть с хрипотцой. Однако романс от этого только выигрывал. Или дело все-таки в чувственности, которую вкладывал исполнитель? Он смотрел на Вику своими синими глазами, и казалось, пел именно о ней. Даже мурашки по коже побежали.