Я тебе посылаю любовь. Книга первая

— Совсем не так, — в дверях появилась Дарья Осиповна. Она, переваливаясь и приподнимая длинную рубашку, преодолела высокий порог, — ложись-ка на лавку удобно, расслабься и про все забудь, — приказала нянюшка и отобрала у Вики веник. Та повиновалась и вытянулась на самой широкой лавке. — Париться тоже надо уметь. Сначала веником гонят пар к телу, вот так, — нянюшка почему-то стала перемещаться бесшумно и быстро, словно двигалась по воздуху, движения были привычными и отточенными.

— Затем я легко касаюсь кожи листиками и веточками, чувствуешь? — Виктория явно ощутила пробегающие по телу мурашки удовольствия. Распаренные листья словно ласкали ее. В этот момент все эмоции, переживания, страхи и сомнения куда-то отошли, растворились в банном пару. Происходило чудо, все как в сказке, да и волшебница рядом.

А волшебница тем временем принялась хлестать Вику уже всем веником, причем хлестала только вдоль, поперек, сказала, нельзя.

В какой-то момент Корецкая поняла, что больше не чувствует своего тела, она невесома. Она словно рождалась заново. Вот почему предки так любили баню!

Вика находилась в странной полудреме: веки просто не хотели разлипаться, язык отказывался произносить внятные звуки, тело было где-то там, под потолком, оно покачивалось в сладкой истоме, но сознание… оно оставалось таким ясным, что удивлению не было предела. Неужели так происходило очищение?

Дарья Осиповна сняла с себя абсолютно мокрую от пота рубашку, умело поработала веником и со своим телом. Потом плеснула на камни воды, которые сердито зашипели. Повалил густой пар, Дарья Осиповна подошла ближе к камням. Кожа ее покрылась красными пятнами. Валивший пар, казалось, обжигал даже дыхание. Хорошо, что Виктория лежала на лавке в самом дальнем от камней углу. Здесь дышалось легче. Она ощутила это в полной мере, когда попыталась встать и подойти к Осиповне. Закружилась голова и что-то сжалось в груди.

— Полежи еще немного, — откуда-то из пара посоветовала Дарья Осиповна, — я больше не буду накалять камни. Да, слабый нынче народ, — печально констатировала она, — моя бабушка дожила до ста двух лет и парилась за полгода до своей смерти. Причем парилась по-настоящему, с удовольствием лежала на полоке. Болезни ее обходили стороной. Крепкая была, крепкая, дородная, работящая. А уж сказок сколько знала! Я девчонкой могла всю ночь слушать, больше всего любила, когда бабушка рассказывала былички.

— Былички? — переспросила Вика, ей все-таки удалось сесть и приспособиться нормально дышать. Нянюшка, отодвинув шторку, глянула в окно. — Дарья Осиповна, расскажите, почему после полуночи нельзя в баню ходить, — попросила Корецкая. Ну, уж очень хотелось это знать. Она сумела заплести в связи с этой темой такую интригу, что Вика сгорала от любопытства ни меньше Вадима.

— Ладно, — неожиданно согласилась Дарья Осиповна, — у нас еще есть время, чтобы пошептаться. А парням необязательно знать об этом. Запомни, детка, никогда не рассказывай мужчине всей правды, будь загадочной, иногда непредсказуемой, будь тайной для того, кому отдаешь свое сердце. Мужчина не должен познать тебя до конца, иначе он уйдет.

— А если он не хочет познавать? — печально спросила Виктория.

— Значит, ему все ясно, — улыбнулась Осиповна, — а ты сделай так, чтобы он изменил свое впечатление, усомнился сам в себе, не поверил тому, что видит. Вот только сделай это без вмешательства темных сил, это очень опасно, детка. Только свет твоей души, любовь в твоем сердце да мудрость женская должны быть тебе помощниками.

Дарья Осиповна натянула сухую рубашку, она стеснялась своего тела.

— Кажется, я забыла, с чего мы начали, — она опять глянула в окно, — ах, да! Быличка! На Руси было распространено поверье, что в бане обитает особый дух — банник, банный. Представляли его себе черным, мохнатым, злым мужиком. Считалось, что после того, как в бане вымоются люди, наступает очередь банника и чертей. Если кто-нибудь в это время пойдет париться, то живым не вернется. Обитает банник за каменкой, но чаще под полоком, на котором парятся.

Виктория невольно посмотрела на полок, стало немного жутковато. Рассказчица засмеялась.

— Не бойся, девочка, его время еще не пришло, — успокоила она, — кроме того, я задабриваю строптивого и не очень доброжелательного духа — оставляю в шкафчике предбанника кусочек ржаного хлеба, посыпанный крупной солью. Так делала моя бабушка, так делали все мои предки и все, кто знал о нраве банника. Поэтому никому из путников не рекомендовали оставаться на ночлег в бане, не знаешь, будешь ли жив на утро. Моя бабушка рассказывала историю, которая приключилась в их деревне…