— Надя, — Николай подошел к ней, немного потоптался на месте. Казалось, он на что-то решался. Надя вдруг ощутила еще большую неловкость, чем раньше. — Я мог бы зайти вечером и занести Вам фотографии, — наконец выдавил он, — я не оставлю себе негативов, как и обещал.
— Хорошо, приходите, — согласилась Надя, пряча взгляд. Что-то менялось в ее отношении к этому человеку.
— В таком случае, до встречи! — Фертовский улыбнулся. Опять эта улыбка, эти ямочки!
— Он к тебе неравнодушен, — рядом оказалась Виктория. Они обе стояли и смотрели вслед Николаю, который обернулся, махнул рукой. — Уверена, последние 24 часа мысли Фертовского занимает девушка по имени Надежда, — добавила Корецкая.
— Глупости! — отмахнулась Надя, хотя слова подруги отозвались приятным волнением в груди. Нет, этого просто не может быть! — подумала Надя, а вслух произнесла, — тебе уже лучше? Не хочешь поговорить о том, что произошло с Антоном?
Виктория вышла за калитку, сорвала травинку. Потом подняла глаза на подругу. Что говорить? Она влюблена в Вадима, поэтому оттолкнула Антона. Необходимо ли знать об этом Наде? Как она отреагирует? Еще пока ничего не ясно. Вадим и Надя еще не сделали своего выбора. Сейчас рядом с ней Фертовский, Вадим уехал. Все это на руку Виктории. И чем меньше Надя будет знать о ее планах, тем лучше.
— Мы поссорились, вот и все, — неопределенно отозвалась Корецкая. Нервно жевала травинку.
— Ничего себе ссора, — Надя тоже вышла за калитку, — Антон бил тебя!
— Не бил, а ударил, — поправила Вика. Ей не хотелось даже вспоминать об этом. — Давай, погуляем по деревне? — предложила она.
Надя посмотрела на небо. Кучевые облака потихоньку рассеивались, солнце все больше проглядывало через них, летними лучами касаясь земли. Воздух был густым и влажным, лужи источали пар, дорога извилисто бежала по деревне.
— Ну, хорошо, — согласилась Надя. Члены съемочной группы уже уехали, оставив после себя тишину и умиротворение.
Когда-то Беляниново была немаленькой деревней, почти два километра в длину, и насчитывала около ста двадцати домов. Теперь их число составляло меньше пятидесяти. Многие уныло доживали свой век, оставшись в одиночестве — самое страшное для дома. Это сродни его гибели. В стенах должна быть жизнь. Но были и такие дома, которые принимали в объятья своих уютных стен людей, решивших сбежать из душного мегаполиса. Многим из них дома достались по наследству, кто-то приобрел за бесценок. Эти люди называли себя дачниками. Их жизнь делилась на полгода в городе, полгода в Беляниново. Стариков осталось совсем мало. Рядом разрастался коттеджный поселок, который на фоне деревни выглядел высокомерно и чопорно.
Там обитало уже другое поколение. Там не топили печи, и не пахло сырым деревом в сенях. Там в бане запах хвои, мха, березы и дуба никогда не смешивался с паром. Этот запах много лет пропитывал стены и пол. Он тоже был частью истории. Там не было чердаков с заброшенными и затянутыми кружевной паутиной углами, где обязательно существовали привидения и духи, где прятались сокровища, по разным причинам потерявшие своих владельцев. Дома еще долго хранили память обо всем этом. Но время безжалостно разрушало то, чем они жили, чему радовались, в чем находили смысл своего существования. Уходили люди, умирали дома, стиралась память.
— Вика, у меня появилась идея, — воскликнула Надя, завидев окраину деревни. Она вспомнила о своем обещании Марье Ивановне нанести визит, но за все это время так и не удосужилась. Наверное, сейчас самое время. Отвлечься будет полезно всем: ей, чтобы понять свое отношение к Фертовскому, а Вике, чтобы, наконец, разобраться в своих чувствах к Антону. — Давай зайдем в гости к одному очень хорошему человеку? — предложила Андреева. — Оказывается, здесь, в Беляниново живет знакомая моей сестры, Марья Ивановна — замечательная женщина.
— А как ты объяснишь ей мой синяк под глазом? — усмехнулась Виктория.
— Упал, потерял сознание, очнулся, синяк, — пошутила Надя, она порадовалась, что подруга больше не выглядит расстроенной и нервной.
— Хорошо, — согласилась та, — только, боюсь, нам не поверят.
Надя увидела Марью Ивановну первой. Та стояла возле калитки и поглядывала на часы, которые то и дело доставала из кармана передника. Цветастый платок обнимал полные плечи. Жидкие седые волосы закручены в пучок, а выбившиеся пряди привлекательно кудрявились на лбу и висках.
— Добрый вечер, Марья Ивановна! — тепло поздоровалась Андреева. Женщина дернула головой, растянула сухие губы в улыбке. Через секунду, распахнув калитку, суетливо выскочила на дорогу. — Это Виктория, я упоминала о ней.