Я тебе посылаю любовь. Книга первая

— Надюшка, мы волнуемся за тебя, — вслед за ним нарисовался Виталик, и вообще почти вся съемочная группа оказалась возле Нади. Ей стало весело.

— Со мной все в порядке, — Надя шутливо дернула Виталика за торчащий вихор. Виталик присел рядом с ней на корточки.

— У тебя нет ожогов?

— Нет, ожогов нет, — успокоила его Надя, теперь она, действительно, пришла в себя. Глупость какая-то! Ну, куда полезла? Ведь знает за собой особенность попадать в нелепые ситуации. Было бы странно, если бы этого не произошло сейчас.

— Просто надо было разбежаться, — пояснил Виталик, словно подслушал ее мысли, — но не расстраивайся, это не конец света. Тем более что Николай Владимирович тебя спас. Он один не растерялся, молодец! Николай Владимирович от природы не подвержен панике, это ценное качество. Он, вообще, удивительный человек. Вот спас тебя и тут же исчез, ему не нужна благодарность и слава. Он такой во всем.

— Да уж, Николя невероятно скромен, — подтвердил Никита, — творит добро не ради наград и почестей. Кстати, хотелось бы знать, где наш герой? — Никита поискал его глазами.

Наде стало неловко, ну, совсем не вязались слова Никиты и Виталика о Фертовском с тем, что она слышала вчера, его поведение, высказывания, словно был совсем другой человек. Надю это сбивало с толку. Сегодня утром все было ясно и понятно, Фертовский — чопорный, напыщенный сноб, возомнивший себя аристократом, бестактно-черствый, не способный на глубокие и искренние чувства. Одним словом — отрицательный герой. И вдруг… вдруг он бросается спасать ее, потом уходит, даже не услышав слова благодарности. А еще про него говорят друзья и коллеги, говорят самое хорошее.

— Никита Алексеевич, а помните, как в прошлом году наш главный оператор дал денег на операцию матери Инги? — сказал Виталик. — Он перевел огромную сумму, причем безвозмездно.

— Было дело, — согласился Никита, — Николя после этого пришлось отложить поездку к сыну. Он всегда правильно расставляет приоритеты.

— Я тоже так думаю, — Виктория многозначительно посмотрела на Надю, та поморщилась, не желая верить в услышанное. Все равно Фертовский ей не нравился, чтобы ни говорили, как бы его ни расписывали. Только и умеет, что целоваться да огонь гасить. — Надюнь, — Вика взяла подругу под локоть, — пойдем к реке?

Они прошли мимо сцены, на которой уже было пусто, праздновали в основном возле костров, собирались катать колесо. Солнце совсем скрылось, ночь вступала в свои права, мошкара веселилась в теплом воздухе.

— А тебе не кажется, что ты все-таки сделала ошибку? — Виктория села на траву возле самой кромки воды. Здесь река была не такой стремительной, как у пляжа. В черном зеркале отражались уже первые звезды.

— Какую? — Надя рукой коснулась воды, ласковая, июльская, самое время купаться.

— Николай.

— Опять ты о нем! — Надя чуть не зарычала. — Хороший он или плохой, в конце концов, мне это не важно.

— А что тебе важно? — вскипела Виктория. — Ты всегда, сколько я тебя знаю, мечтала о счастье, мечтала о том, что будешь любима. Ты страдала, переживала и плакала, что на твоем пути встречались мужики, неспособные любить. Ты загнала себя в угол, поставила на себе крест, перестала уже и надеяться. И что же? На твоем пути появился мужчина, который сказал, что любит…

— Вот именно, «сказал, что любит», — перебила Надя, от волнения она начала выдергивать ниточки из обгоревшего подола, — а я ему не верю. В этом все дело. Надя Андреева для Николая Фертовского всего лишь каприз, игрушка, которую хочется заполучить. А когда она надоест, место ей в коробке забытых вещей.

— И поэтому он тебя спас?! — Вика вскочила.

— Поэтому или нет, я не знаю, можешь спросить у него, — пожала плечами Надя, — но мне кажется странным, что ты все время его защищаешь, словно у тебя свой, личный интерес.

— Что за фантазии? — натурально удивилась Вика, вернулась на свое место, села, отвернувшись к реке. — Какой у меня может быть интерес? Просто я хочу, чтобы ты, наконец, нашла нормального мужика.

— Я нашла его, Викуся, нашла, — Надя подошла к ней, обняла за плечо, — не надо далеко ходить, не надо гоняться за призраками, выдуманными образами. Человек из плоти и крови, настоящий, надежный, искренний.

— Вадим, — тихо сказала Виктория, внутри что-то сжалось, словно сердце стало маленьким-маленьким. Эти тиски перекрыли кислород, перед глазами поплыли даже цветные круги. Чтобы не упасть, Вика откинулась назад. Все-таки Вадим! Хотя давно было понятно, но в глубине души жила слабая иллюзорная надежда, она тихо скулила и молила о пощаде. Господи, сделай так, чтобы это была неправда!

— Да, Вадим, — подтвердила Надя, — мне кажется, у меня есть шанс. Как только Вадим вернется, я надеюсь, что это будет скоро, мы объяснимся. И в моей жизни все станет по-другому.