Я тебя чувствую

Тамбур опустел, и я тоже благополучно вышла из вагона. Медленно двинулась в сторону человека, к которому приехала и который сейчас тоже шел мне навстречу. В растегнутой серой ветровке поверх тонкого белого свитера, голубых джинсах, белых кроссовках… Совпадение или дань моде, но я одета также, только цвета немного другие.

Чем ближе подходил Ваня, тем сильнее меня трясло. Страх чего-то необъяснимого, неподвластного разуму окутал все тело, обездвижил, заморозил. Хаотичные вопросы «что, где, когда» сменились на новые, и они сумбурно наскакивали одна на другую: почему Я, для чего, зачем?

Ваня, наконец, добрался сквозь толпу до замершей на месте меня. Остановился в метре. Молчит и улыбается, глаза искрятся радостью. Уже успел оглядеть меня с ног до головы, как и я его. Он выше меня, намного крупнее. Я пигалица рядом с ним, маленькая, хрупкая, но, как ни странно, не боюсь. Наоборот, чувствую себя под защитой, и чужой город больше не пугает.

Иван широко распахивает руки, приглашая в объятия. Мы синхронно шагаем друг к другу. Он мгновенно прижимает меня к себе так сильно, что я чувствую шумное глубокое дыхание и бешеное сердцебиение мужчины. Он волнуется не меньше моего. Обнимаю его за талию в ответ, просунув руки под ветровку, млея от тепла мужского тела.

— Наташка, рыжик мой, приехала! — я не знаю, он это говорит или я читаю его мысли.

И меня отпускает. Я все сделала правильно. Я приехала туда, где меня ждут и где мне рады.

От Ивана умопомрачительно пахнет мужской туалетной водой, явно дорогой, и этот запах… головокружительный и такой… родной, что ли. Мой.

— Я думал, ты снова испугалась и не приехала. Смотрю — люди выходят, а тебя нет и нет. И только когда кудряшки твои рыжие увидел… так обрадовался. Думаю: вот она-а-а, моя Наташка! — низкий вибрирующий голос доносится сверху, и я поднимаю голову. Встречаюсь с кристально-чистыми нежно-голубыми глазами и тону в них. Теряюсь в реальности. Плыву.

— Идем?

Я могу только кивнуть. Нахлынувшие чувства, вспыхнувшие внезапно к Ивану, лишили разума и слов, погрузив в пучину безграничного счастья. Я как будто знаю его сто лет. Верю ему, чувствую, растворяюсь.

Иван разжимает руки, передает мне розы, забирает у меня сумку и чемодан. Широкая обворожительная улыбка не сходит с его лица. Какой же он обаятельный.

Свободной рукой прижимает меня к себе, ведет через здание вокзала на улицу к стоянке такси.

Я ошалело и доверчиво иду рядом. По сторонам не смотрю — все равно ничего и никого больше не вижу, только улыбаюсь и жмусь к Ване.

В такси мы садимся на заднее сиденье. Иван называет водителю отель, автомобиль мягко трогается. И надо бы посмотреть в окно, познакомиться с городом, но Ваня притягивает меня к себе, обнимает, прижимает к груди. Мягкие губы касаются виска, замирают так. Я зажмуриваюсь. С ума схожу от прокатившихся по телу мурашек, от запаха роз, лежащих на коленях, дурманящего мужского аромата и плена сильных рук.

— Все хорошо?

— Угу, — замираю в его объятиях, все еще не веря в происходящее.

— Голодная?

О каком голоде он говорит? Сексуальном? Очень голодная. Потому что, как только увидела Ваню, сразу поняла — сексу быть. Меня подмывает ответить как есть, но… снова стесняюсь. Что Ваня обо мне подумает?

— Немного.

— Сейчас в отель вещи закинем, отдохнешь с дороги и в ресторан на ужин пойдем. А завтра город посмотрим. Как тебе такой план? — его дыхание мягко ударяется о висок. И щекочет, и ласкает одновременно. А сердце его бьется как у испуганного зайчонка. Я чувствую.

— Хороший план…

— Ты пахнешь медом, знаешь об этом? — полушепотом говорит мужчина мне на ухо.

— Надеюсь, у тебя аллергии на мед нет? — поворачиваюсь к нему. Смущенно улыбаюсь из-за слишком интимной близости с первых же минут встречи. Украдкой бросаю взгляд на водителя, как будто мы совершаем что-то непристойное на заднем сиденье его машины, но водитель невозмутимо следит за дорогой и пассажиры его не интересуют. А может, привык к подобному и ничему больше не удивляется.

— Нет. Мед я люблю. Очень-очень, — Ванины руки, минуя мою тонкую ветровку, сжимают меня крепче, губы скользят по щеке вниз, к уголку губ, а я таю от нежности, снова прикрываю глаза, погружаясь в необычные, давно забытые ощущения желания. — Помнишь, я говорил, что загадал на первый звонок — возьмешь ты трубку или нет?

— Да, — удивляюсь, распахиваю глаза в ожидании ответа на загадку.

— Я загадал, что если ты возьмешь трубку, то мы обязательно с тобой встретимся, рыжик мой.

— Серьезно? А ты чего больше хотел — встретиться или полапать меня? — забавляюсь.

Иван засмеялся мне в шею, чем вызвал новую волну мурашек, но ладонь, смело подбирающуюся к груди, не убрал. Мало того, она продолжала медленно двигаться под ветровкой вверх, исследовать, и жар от нее проникал сквозь легкую кофточку. Подобралась к ближайшему холмику и замерла. Дразнится Ванька. Проверяет меня. А мне нравится. И стыдно одновременно за свою легкомысленность, за то, что позволяю его рукам хозяйничать под моей ветровкой.

— Ничего не могу с собой поделать. Слишком долго ждал нашей встречи.