Я тебя достану!

Говорить бабуле про то, что эта рыжая бестия просто отказала мне в интиме и, состроив из себя настоящую праведницу, унеслась на заре, я не стану. В конце концов, я предложил колючке отличную сделку, а она отказалась.

Что ж. Обычно никого не приходилось долго уговаривать. А эта…

Если бы всё было так, как она говорила – про деньги и про больного брата, она бы согласилась. Когда речь идёт о болезни твоих ближайших родственников, там уж душу готов продать дьяволу, не то, что сексом заняться с нужным человеком.

Значит, опять солгала.

– Как ты мог её отпустить?

– Ба, кто я такой, чтобы её удерживать? Решила уехать – уехала. Это была твоя гостья, а не моя.

– Ты хотя бы вызвал такси?

– Вот ещё. Не маленькая.

Хмыкнул, делая глоток обжигающего напитка и отправляя следом миниатюрный кекс с изюмом, который с утра пораньше испёк Жан по очередному бабушкиному рецепту.

– Романовский Павел Александрович, что ты натворил?

Тонкие брови бабули взлетели в воздух, и я чуть не поперхнулся от этого стального металлического тона. Она злобно стрельнула неожиданно яркими, как летняя листва, глазами, словно прокалывая моё нутро раскалённым прутом.

– Ты о чём?

– Я уложила Ванессу спать в спальне, и мы с ней договорились, что утром поедем вместе в больницу, решать её проблемы. Так что такого произошло между вами ночью, что бедняжка убежала бегом, даже не вызвав такси?

– Ну… Мы не смогли договориться.

– О чём?

Взгляд бабушки пытливо вперился в моё лицо. Окатил меня ледяным холодом, как будто я внезапно оказался на берегу Северного Ледовитого Океана.

Поморщился, втянув голову в плечи совсем как тогда, когда я нечаянно разбил мячом любимую бабушкину напольную вазу. Ощутил себя подростком, которого вот-вот выпорют ремнём.

– Паша, ты что, посмел приставать к девочке?

– Ну, ба… Какая она девочка? Вполне себе половозрелая женщина.

– Ты что, сошёл с ума? Не можешь держать свои руки при себе? Ванессе и так нелегко! У неё брат в тяжёлом состоянии! Ей поддержка нужна, а не твои Шекспировские страсти!

Бабуля стукнула кулаком по столу.

Моя чашка с кофе, заполненная наполовину, тихонько звякнув, подпрыгнула.

Свёл брови на переносице, непонимающе глядя на Нину Петровну. Воздух в столовой раскалился до предела, мешая моему мыслительному процессу, и я закашлялся.

Какого чёрта?

Значит, эта малявка не лгала?

– Ну, что у нас на завтрак?

Цокая огромными каблучищами по паркету, распространяя сильный запах духов, в столовую вплыла Николь. Плюхнулась рядом со мной на стул и нежно прижалась щекой к моему плечу.

– Кофе сама нальёшь. Давай, завтракай, я отвезу тебя в аэропорт.

– Фу, как грубо. Мой рейс только в восемь вечера по Москве. Я думала, днём мы можем погулять по Красной Площади, сходить в ресторан.

– А я думал, мы с тобой всё выяснили. Днём я занят, у меня тренировка. Так что у меня нет времени на культурно-массовую программу.

Огрызнулся, допивая кофе.

Окатил бабушку осторожным взглядом. Она была сосредоточена на еде и, кажется, погружена в свои невесёлые мысли. Сердце предательски защемило, когда я вспомнил, что не поверил вчера всему тому, что сказала мне рыжая пигалица, дрожа в моих объятиях.

Я усомнился в её словах. Позволил себе вести себя с ней, как с очередной шлюхой.

Обидел.

Чёрт, да она, наверное, прокляла меня не один раз, пока бежала от ворот до автобусной остановки.

Идиот…

– Пабло, ну я просто подумала…

– Николь, этот процесс тебе совершенно несвойственен, не лги себе. Ты никогда не умела думать, руководствуясь всегда одними только порывами, как бабочка-мотылёк. Так что, дорогая, оставь меня в покое и лети в свою Америку!

– Хам!

– Так и есть.

Утвердительно кивнул, проведя белоснежной салфеткой по губам.

Заметил, как бабуля встала из-за стола, собираясь уходить. Минимизировал расстояние, схватив её за сморщенную ладошку.

– Ба, мне нужно с тобой поговорить.

– О чём, Павел?

Павел…

Так меня бабуля называла, только когда сердилась… И сейчас, похоже, у неё есть на это все основания. Чёрт, да я и сам себя, кажется, не перевариваю после содеянного.

– Что с братом Ванессы? Это правда, что ты его лечишь?

– Чистейшая правда. Алик, её брат, долгое время наблюдался и лечился у Мазурина. Помнишь моего ученика?

– Эдик? Такой неприятный тип…

– Возможно. Амбиций в нём было больше, чем ума. Но именно он занял моё место после того, как я ушла на пенсию. Так вот, мне кажется, он ошибся в лечении…

Дёрнул шеей, моментально поморщившись.

Прекрасно помню этого холёного мужичка с бегающими глазками, который нетерпеливо ждал, пока бабуля уйдёт на пенсию.

Отвратительный тип. Скользкий.

Любитель наживы.

– И? Что с мальчишкой?

– Я вызвалась помочь бедной девочке. Вчера определила Алика в своё бывшее отделение. Взяла над ним шефство. Сегодня проведу все возможные анализы.

– Ему и, правда, плохо?

– Да. Время упущено. Эдик долго кормил их обещаниями, что состояние вот-вот улучшится, но… В общем, если у мальчишки всё так, как я предполагаю, то ему потребуется кардиостимулятор.

По рукам побежал ток, и я судорожно вздохнул, получая доступ к кислороду.

– Ты ему поможешь?