Я тебя куплю

— О да, — улыбаюсь я, подтянувшись на носках и поцеловав мужа.

— Тогда я в гардеробную и назад. Жди.

— Не волнуйся, не сбегу, — посмеиваюсь, отпуская его.

Сердце начинает лихорадочно подрагивать, когда я задумываюсь, что впереди у нас только совместное будущее. Дни и ночи, посвященные друг другу. От этой мысли становится тепло, даже жарко. Но ненадолго…

Едва Камиль скрывается за дверью гардеробной, как меня оглушает очередью пуль, пронесшихся над головой. Панорамные окна ресторана разносит вдребезги. Следом слышатся крики, визг, грохот… Падая на пол, я лишь успеваю заметить, как все гости пригибаются и отползают к стенам. В зале все окутывает сначала ледяным туманом, а потом едким дымом, от которого невозможно дышать. В легкие словно залили клей, глотку печет. Я закашливаюсь, ползя вперед и ища глоток воздуха у самого пола. Никак не могу сообразить, что происходит. Знаю одно — это не розыгрыш. Думаю о Камиле, о маме, о Варе, о Лучике, о детях, о гостях. Молюсь, чтобы никто не пострадал, стремительно теряя сознание.

— Эта? — вопрос чем-то сильно заглушен, будто его задают за резонирующей преградой.

Кое-как переворачиваюсь на спину и сквозь клубы тумана и дыма вижу склонившихся надо мной двоих незнакомцев в респираторах. Они подхватывают меня под руки и волокут на улицу.

Я не могу идти, просто висну на них, не в состоянии даже поднять головы.

— Камиль… — бормочу, слабо глотнув свежего воздуха. — Ка… миль…

Меня закидывают на ледяной пол фургона, приказывают не дергаться и захлопывают дверь. А спустя мгновенье машина трогается с места.

Глава 27. Тройной заказ

Камиль

Счастье ломко там, где бал правит беззаконие. Как я мог так просчитаться?! Я виновник того, что мою девочку похитили. На мне вся ответственность за ее жизнь. Только мне расхлебывать эту заварушку.

Кареты «скорой», полицейские тачки и пожарные машины бьют по ушам воем сирен, ослепляют миганием стробоскопов. Надышавшиеся газом гости кучкуются перед рестораном. Женщины греются пледами, мужики на звонках пробивают свои каналы. Раненых я не считаю. Главное — погибших нет. Если, конечно, Азиз выкарабкается. Его прямиком в реанимацию повезли. Варвара и Асманов с ним поехали. Пообещали держать в курсе новостей. Но брюхо ему сильно изрешетили. Собой брата прикрыл. Иначе того в щепки бы разнесли. Суки знали, куда целиться!

— Камиль… — Брат кладет ладонь на мое плечо, а я будто одеревенел.

Коленями утопаю в грязном снегу и смотрю на ночной город. Он сверкает огнями. Красиво, зараза. Сейчас я мог бы любоваться им, укутавшись с медсестричкой в одно одеяло на двоих. Вдыхал бы ее сладкий запах. Губами скользил бы по ее лицу и тонкой шее. Моя девочка где-то там. Одна. Из-за меня…

— Следак хочет с тобой поговорить, — оповещает брат, но я не реагирую.

Что может сделать этот упырь? Напомнит, что предупреждал? Позлорадствует? Пообещает во всем разобраться, а на деле по прошествии трех дней где-нибудь в лесу найдут тело моей девочки? Расследование нарочно будут тянуть, а через полгода и вовсе забудут, что у них висяк? Все, что могут власти, связанные по рукам и ногам.

— Достань мне Фару, — прошу я охрипшим голосом.

— Камиль…

— Сейчас же, — говорю тверже.

— Камиль, надо ждать. Они выдвинут требования. Да и не похоже это на Шамана. Если, конечно, он не сбрендил…

Я подскакиваю на ноги, хватаю брата за грудки и сотрясаю:

— Они забрали мою женщину!!! Ты хоть понимаешь, что это значит?!

— Камиль… Камиль… — Брат пытается успокоить меня и освободиться, но мои пальцы лишь крепче сжимают его смокинг. — Ты не в себе…

— А почему я должен быть в себе?!

Кинувшийся к нам Чеховской влезает между нами в попытке разнять.

— Камиль, отпусти его! — требует он. — Его самого едва не убили!

— Вот именно! И Азиз сейчас на волоске от смерти! — Я отталкиваю брата, делаю шаг назад и, развернувшись запускаю пальцы в волосы. — Гребаное все! — Ногой пинаю по колесу своей тачки, и она начинает «орать».

— Камиль, ты привлекаешь внимание полиции, — предупреждает меня Чеховской. — Угомонись, или они закроют тебя.

Он прав, из обезьянника я свою девочку не спасу. Надо остыть и подумать. Братки уже подняли на уши всех наших, но если за похищением медсестрички стоит Шаман, в чем почти никто не сомневается, многие лишь сделают вид, что помогают. Побоятся вступать в конфликт. И этот ублюдок уже на рассвете может прислать мне посылку с кусочком моей девочки. Ему без разницы, что отрезать ей — прядь волос, палец или руку. Для него жизнь человека равноценна жизни барана на убой.

Я шарю по карманам в поисках ключей и только сейчас обнаруживаю, что весь в крови. В памяти воскресают жуткие минуты ожидания «скорой», когда Азиз захлебывался кровью у меня на руках. Снова вспоминаю, как до последнего держался в плену с его братом, как тот просил позаботиться о семье. Позаботился, мать твою!

Рычу, кулаком ударив по машине, но не ощутив боли в хрустнувших пальцах.

— Он убьет ее, — шиплю, повернувшись к Чеховским. — Ты знаешь, что так будет, — обращаюсь к брату. — Независимо от того, выполню я условия или нет.