Я тебя не хотела

Я закрыла за ним дверь и вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. Глупо, наверное, но что если под маской избалованного легкомысленного мажора действительно скрывается такой открытый и приятный человек, каким Должанов был сегодня. Ну, по крайней мере, большую часть дня. Или это сегодня была маска? Я запуталась.

Вернувшись в гостиную, я решила ненадолго улечься отдохнуть. Диван сегодня так и не сложила, но да и ладно, всё равно скоро вечер уже. Я свернула одеяло и поправила подушки, и вдруг почувствовала под одной из них какой-то листок. Вытащила его и обомлела. Это был рисованный карандашом рисунок, очень красивый, на котором была изображена я – спящая, с разбросанными по подушке волосами и немного приоткрытыми губами. Одна рука закинута за голову, а вторая покоится на груди. Одеяло сползло до самых бёдер, открывая взгляду лисят, изображённых на моей пижаме. Маленький серебряный крестик сполз на цепочке на подушку. Лицо нахмуренное, мне явно что-то снилось, когда Роман… рисовал меня.

При мысли, что он проснулся раньше и наблюдал, как я сплю, щёки потеплели, а потом и вовсе разгорелись, когда я представила, как в длинных пальцах зажат карандаш, вырисовывающий мои ресницы, губы и немного оголившееся плечо, как взгляд парня скользит по мне, запоминая детали и перенося их на бумагу.

Глава 27

Роман

Охренеть. Я почти сутки пробыл с женщиной. Но так ни разу за это время и не побывал в женщине.

О том, что у меня начинает рвать крышу от рыжей ведьмы, я понял не сразу. Нет, она, конечно, офигенная. И уже в первый день, как пришла в «Ситистрой» я понял, что спокойно работать с ней не смогу, рано или поздно мне захочется попробовать эту лису на вкус. Но я и понятия не имел, что захочу её так сильно – до дрожи в пальцах и слюнях по колено.

Мне ещё в школе хотелось заткнуть её дерзкий рот каким-нибудь более полезным делом. Немного худая, вредная и сильно умная, что жутко бесило и возбуждало одновременно. Такой была в школе, такой осталась и сейчас. Только что формы стали женственнее. А так та же Ирландо – девочка-энциклопедия, красивая как картинка и краснеющая до самых корней волос от слова член. Если, конечно, это не многочлен как алгебраическое понятие.

О том, что влечение неизбежно я понял, когда мы были на объекте. Она тогда подошла к окну, как-то непринуждённо прогнулась, опёршись на подоконник, а ветер подхватил её огненные локоны и разметал по плечам. Уже тогда мой товарищ в штанах вынес приговор. А потом были посиделки у Лекса и его Снежинки, где острый язычок Ирландо только подначивал моё решение сделать её рано или поздно своей.

Но гораздо хуже стало вчера на этом долбанном корпоративе. Степанова явилась в своём синем платье словно королева. Я весь вечер пялился, все глаза проглядел. Даже не помню сейчас, о чём говорил с матерью за столом.

– Ты чего-то кислый, Ромыч, – Белый всё просёк и изложил подозрения, едва мы вышли покурить, пока отец толкал очередную речь. – Алина не даёт?

– Похоже, что она не даёт? – я усмехнулся и выпустил дым.

Вообще-то, Алинка классная. И эпизодический секс с ней по дружбе тоже классный. Но в последнее время она стала слегка навязчивой.

– Тогда кто не даёт?

– Валик, по-твоему, все невзгоды связаны только с недотрахом?

– Ну да, – друг ответил так спокойно, что в его уверенности в данном факте сомнений не возникало. – Так кого ты собрался закадрить, бро? Никак Лисичку?

От Валика хрен что скроешь. Юрист, блин. Шёл бы в прокуроры, вон где его проницательность карьеру ему бы сделала.

– Тут не всё так просто.

– Да я уж понял, что случай нестандартный. У вас же там уже есть какая-то история.

– Ну типа того.

– Классная она, я бы и сам приударил, так ты же мне яйца оторвёшь потом, не так ли?

– Оторву.

– Светка всё равно хочет позвать её на нашу тусовку, так что, Ромыч, дерзай.

Ну я и дерзнул. Дебил пьяный. Зачем вообще было столько пить? Предложил ей стать любовниками. В шутку, конечно, но реакцию ждал. В общем-то, она и отреагировала, как я и предполагал – взбесилась, а потом обиделась.

А у меня планку сорвало напрочь. Хотелось Ирландо так, что хоть вой. Стянуть рыжие космы в кулак, чтобы выгнулась и даже пошевелиться не смогла. Но я знал её, а она меня. Так что желания мои оставались несбыточными, и я решил влить в себя столько, сколько влезет.

А потом я проснулся носом в рыжих волосах. И первой мыслью было: «Охренеть! Я завалил Аньку и не помню ни черта». Но хватило и минуты понять, что ничего не было. Память мутной рябью приоткрыла алкогольную завесу, позволив восстановить цепь событий. Голова трещала, и я решил просто спать дальше, поэтому притянул к себе сопящий комок и снова уснул.

Какой-то гул снаружи снова разбудил меня. То ли машина посигналила, то ли ещё что-то подобное, но меня снова выбросило из сна. Из коридора падал приглушённый свет. А картина, представшая передо мной, и вовсе взбодрила.