Я тебя (не) люблю

— Ну что, пора прощаться, — отвлек от размышлений Егор, внимательно смотря в ее глаза. Он старался напоследок запомнить черты ее прекрасного, миловидного лица, отбрасывая все мысли по поводу абсурдности этой затеи. Смотрел на длинные темные волосы, помня их гладкость, на чуть пухлые губы, которые с нежностью сминал в поцелуе. В глаза, которые с того самого абсурдного, на взгляд обоих, разговора больше не светились. Ни тогда, ни сейчас.

— Спасибо тебе, — тихо прошептала она, стараясь не смотреть в его глаза, зная, что увидит там, однако она, словно магнитом притянутая, взглянула в темные омуты его глаз. «Напоследок можно», — подумала она.

— За что? — чуть ухмыльнулся, показывая такие знакомые ямочки на щеках. Как же красиво. Жаль, что она больше никогда их не увидит. Или все же увидит? Девушке хотелось на это надеяться.

— Ты открыл мне дорогу в будущее, — «И не только в будущее. В жизнь, которой у меня никогда не было, какой бы ужасной она не казалась на первый взгляд», — добавила про себя девушка.

— Я буду скучать, Лера, — мужчина подошел чуть ближе, прикасаясь к мягкой щеке костяшками пальцев, запоминая мягкость ее кожи и легкую податливость, с которой подставилась ему.

— Я тоже, Егор, — прошептала она в ответ, возвращаясь с небес, где чувствовала его прикосновения и тепло, на землю, в которой едва ощущалась опора. Нет, это не из-за близости Егора, скорее из-за понимания, что этой самой близости больше не будет. Не будет магии, того волшебства, опоры. И его личного тепла.

Они последний раз посмотрели друг на друга, пытаясь запомнить каждую черточку лица, каждый изъян и достоинство. Словно виделись в последний раз. Хотя так оно и было — эта встреча последняя в их жизни. Девушка смогла уйти в сторону посадки только в тот момент, когда Егор через силу подтолкнул ее к выходу, хотя в мыслях ему, наоборот, хотелось притянуть ее ближе к себе. Обнять и больше не отпускать. Но так нужно.

Она ушла, оставив его стоять и смотреть вслед. Она ушла, оставив за собой лишь шлейф собственного цветочно-ягодного аромата, который Егор так любил.

Она ушла, но его сердце так и не смогла покинуть...

◊ ◊ ◊

Потеря. Она всегда ощутима, всегда бьет по самому больному месту. Потеря какой-то вещи, которую возможно заменить на новую, не сравнится с потерей близкого человека. Их не выкупишь у продавцов, а замену не всегда можно найти. Точнее не так — невозможно найти в принципе, ведь каждый человек индивидуален по-своему. Да, внешнее сходство или характеры, скорее всего, можно попытаться заменить, но точную копию можно найти, если у того человека есть брат или сестра-близнец. Не более.

Только Лера являлась единственным ребенком в семье... Единственным и неповторимым...

Все эти дни, проведенные без звонкого, мелодичного голоса прекрасной брюнетки, Егора рвало на части. В тот момент, когда его девчонка шла к выходу на посадку, понимал — это навсегда. Он сам сделал то, на что не способен был до этого, сам наступил себе на горло и отпустил. Как говорили, если любишь — отпусти. Только с ним это не работало. Он любил. Будет продолжать ее любить вечно. Навсегда. Как клеймо, от которого невозможно избавиться. Егор всегда будет любить только Леру, а Лера в тот момент любила свободу. Или ему так только показалось, а все эти мысли лишь игра собственного воображения?

На нем не было лица. В буквальном смысле. Конечно, Егор всегда скрывался от посторонних под невозмутимой маской, однако сейчас казалось, что прятался он не только других, но и от самого себя. Почему? Потому что тоска, готовая сожрать его с потрохами, вцепится своими лапами за его душу, дай только волю. Или это вновь игра воображения?

Завидев в день приезда погрустневшего воспитанника (мягко говоря, погрустневшего) Марфа не знала, что делать дальше и как его откачивать от острой, всепоглощающей боли. Она никогда ранее не видела его таким опустошенным и замкнутым. Хотя нет, замкнутым он был всегда, только не с ней. Не с женщиной, заменившей ему мать. Сейчас ему вряд ли смог бы кто— то помочь. Кроме одного человека. Кроме Леры. Его маленькой Леры, которую он неустанно целовал, которую сжимал в своих объятьях и дарил одно наслаждение на двоих. С которой он разделил свою душу, которой улыбался, не переставая, улавливая блеск в ее прекрасных глазах. Таких красивых и открытых. Таких нет ни у кого на свете. Только у нее. Только у той, которая когда-то принадлежала ему. А сейчас?

Сейчас у него не было ничего.