Я тебя (не)отпущу

Кацу нёсся к ней, огибая гуляющих, удивительным образом умудряясь никого не сбить с ног. Остановившись перед Асами, он опёрся ладонями о колени, пытаясь отдышаться.

— Спасай, Асами, — прохрипел, не поднимая головы. — Я с ума скоро сойду.

Наконец он выпрямился, смахнул пот со лба и умоляюще посмотрел на Асами.

— Хината пятый день не может выбрать платье для приёма. У меня перед глазами туда-сюда, туда-сюда всё это яркое, цветное, одинаковое! Я больше не могу! — Кацу передёрнуло, как только он представил, как тихая Хината начинает злобно сверкать глазами на очередное: «Это очень красиво, правда! И вон то тоже. И это ничего. И вообще они все тебе так идут!»

— Вы тоже будете на приёме? — слабым голосом спросила Асами. И снова ощущение потерянного времени, оторванности от жизни пронзило насквозь.

— Ну, герой войны должен там присутствовать, — скромно ответил Кацу и широко улыбнулся. — Ты же поможешь, да?

— Помогу. — Асами вздохнула. Не говорить же, что жена главы узнала о готовящемся празднике пять минут назад и сама до сих пор не знает, в чём пойти. В чём вообще принято ходить женщинам её положения на подобные мероприятия?

— Асами-ча-ан! — Кацу крепко обнял её, приподнял и закружил на месте.

— Кацу! — неожиданно громкий для тихой Хинаты голос легко перекрыл шум. Кацу побледнел и, бросив короткий взгляд в сторону приближающейся девушки, шепнул: — Спасибо! — И исчез.

— Видимо, придётся ходить по магазинам вдвоём, — с преувеличенным энтузиазмом сказала Асами, беря подошедшую Хинату под руку. — С чего начнём?

К вечеру, изрядно уставшая, но довольная, Асами вернулась домой с большой коробкой и парой пакетов. Помощь Хинаты оказалась буквально неоценима: та прекрасно разбиралась в тонкостях этикета и церемоний и попутно засыпала советами.

Асами смотрела на часы, ожидая возвращения Изаму, и думала. Если бы они были нормальной семьёй, она бы обязательно показала ему платье. Если бы они были нормальной семьёй, он бы снял его с неё и любил всю ночь. Впервые за месяц Асами подумала о сексе, и эта мысль заставила низ живота сжаться с такой силой, что стало почти больно. Если бы они были нормальной семьёй, она бы сейчас думала, как прятать начинающий округляться живот от любопытных взглядов.

Настроение тут же упало. Асами плотно сжала губы, обещая себе не плакать, но пара слезинок всё же упала на ладони, сложенные на коленях. Время для сожалений и боли медленно, но верно утекало сквозь пальцы, и сейчас Асами поняла, что отчаянно хочет жить. Жить вместе с Изаму и строить настоящую, нормальную семью.

18. Твоя жена

Он не хотел возвращаться домой. До последнего оттягивал, задерживался, пока тени не стали слишком глубокими. Шика зевал, не скрываясь, зажигал свет, с надеждой смотрел на него, и в конце концов Изаму стало стыдно. Он кивнул, отпуская, и час, не меньше, сидел в тишине и одиночестве, собираясь с мыслями. Страшно. Ему было страшно возвращаться и смотреть на Асами. Вина в нём глушила все мысли, кроме одной: быть рядом. Его тянуло к Асами с неистовой силой, которой он и сам боялся. Считал это неправильным, неверным. Но хотел её. Прекрасную в своей беззащитности, потерянную, ту, что так хочется приласкать. И Изаму боялся этих эмоций, поглощающих его, правильного, превращая в расчётливое чудовище. Изаму привык быть правильным. Для окружающих. Поступать верно. Вести себя выверено, чёткими шагами идя к любой поставленной цели. А теперь… Он потерял себя. Не знал, куда двигаться. И отчаянно боялся заблудиться в собственной тьме.

Асами не спала, когда он вернулся. Он был благодарен за то, что не притворяется. Приняв душ, Изаму лёг в постель, тщательно отмерив расстояние: не меньше полуметра между ними. Закинул руки за голову, глядя в потолок. Чувствовал её взгляд, её дыхание. И ничего не делал, просто лежал.

Асами смотрела на его профиль, очерченный светом лампы, и думала, почему так долго не обращала на него внимание. Вот он — реальный, осязаемый, почти родной. А она бежала за призраком, который не мог дать и толики тепла.

— Прости, — слетело, прежде чем она смогла подумать.

Он улыбнулся — глазами, видимо, забыв, что без маски. Короткая мысль — сколько раз он делал так — промелькнула и погасла, стоило его большому пальцу коснуться её костяшек.

— Всё в порядке. — Он сказал так тихо, что она почти не расслышала. У Асами защипало в глазах: слишком, слишком хороший для неё. Она ненавидела себя в данную минуту. Ненавидела и мечтала о Изаму. Потянулась к нему почти неосознанно, но он отпрянул. Решительно положил руку на плечо, уложил на подушку.

— Завтра рано вставать, — сказал спокойно. Чуть улыбнулся уголком рта — она никак не могла привыкнуть к его открытому лицу. К этой безумно завлекающей родинке и тонкому изгибу губ. К тому, что на правой щеке проваливается ямочка, когда он улыбается. Она жадно пила его внешность, не в силах напиться, и понимала, что сейчас, даже открывшись, он слишком закрыт.