Я тебя не отпущу

Этот стратег... этот хваткий делец, способный перевернуть землю и договориться с самыми высокими чинами, не понял главного. Того, что лежало на поверхности еще тогда. Одно простое чувство — любовь. Любовь матери к ребенку и любовь женщины к каждой частице своего мужчины... даже к его малышу от другой.

— Она хотела Нике лучшей судьбы.

Нет смысла повторять слова Евы. Ее «вы полюбите мою малышку... всем сердцем, как и ее отца» сейчас может прозвучать как издевка. Клим ни за что не поверит. А видеть, как он смеется в лицо... С меня вполне достаточно клейма трусливой предательницы.

— Допустим. А ты? Тебе это зачем?

Ладони Клима сжимаются в кулаки. Он словно сдерживается, борется с чем-то внутри себя. Такой большой, уверенный, сильный. И одновременно слабый.

— Считай, что я просто хотела ребенка.

Отворачиваюсь. Никакой силы воли не хватает, чтобы выдержать эту пытку.

— Своего с мужем не нажила, так сгодился и мой?

Вопрос — как плевок. Он обжигает ядовитой горечью, пробивает насквозь. Заставляет замахнуться и со всей силы ударить Хаванского по лицу.

— Даже говорить так не смей! — рычу я раненым зверем.

От гнева ничего не страшно. Ни что ударит в ответ, ни что попробует отомстить. Ярость глушит любые здравые мысли.

— А что мне думать?

Клим проводит ладонью по щеке. Медленно, будто стирая боль. С виду спокойный, но с кострищем в глазах.

— Что хочешь!

Замахиваюсь второй раз, однако Хаванский оказывается быстрее. Он ловким движением припечатывает мою руку к стене, а затем с глухим рыком врезается своими губами в рот.

Глава 23

Клим

После невеселого детдомовского детства я считал, что утратил право на слабости. Много лет их и не было.

Я вкалывал, растил сестру Алису, расплачивался с дядькой за его помощь... жил. Пока однажды в моей постели не оказалась одна мелкая зараза. Ни хрена не опытная, перепуганная, как попавший на живодерню породистый котенок, и дико сладкая.

С ней впервые было настолько хорошо, что не хотелось отпускать. Ради новой встречи с этой бабочкой я перетряс все бордели, все службы эскорта и чуть не подвесил за яйца парочку сутенеров.

Нехилый размах для человека, который использовал женщин лишь по прямому назначению, и чаще всего одноразово. «Крыша поехала», — смеялся надо мной Ярослав. «Зацепила босса баба», — шептались за спиной подчиненные. Но я продолжал искать.

Поначалу это было как ленивое хобби: «А вдруг встречу!» Потом как клин: «Какого черта ее нигде нет?» После как наваждение: «Не может быть такого, чтобы я не нашел».

Паранойя порой выдавала совершенно бредовые теории. Казалось, что ту бабочку специально подослали и прокурор проиграл ее умышленно. Я все ждал подвоха, прикидывал, какую информацию она могла украсть, какие фотографии сделать...

Только когда в очередной раз столкнулся с прокурором, смог выяснить правду.

Не шлюха.

Не бабочка.

Не скучающая идиотка, захотевшая острых ощущений.

Жертва. Моя, прокурора, брата.

Все пазлы сложились в одну картинку. Я врубился, почему девушка не взяла деньги. Понял, что означал тот обиженный взгляд, когда я намекал на новые потрахушки и обещал щедрые чаевые.

Черное стало белым. Белое... его не осталось.

Кулаки чесались — так хотелось отмудохать гондона братца, отправившего родную сестру раздвигать ноги перед старым козлом. Глаза застилало красной пеленой, стоило представить на месте девчонки Алису.

Со временем я перестал задумываться, какого хрена все еще продолжаю поиски. Желание качественно потрахаться, теперь уже без геморроя с девственностью, перешло во что-то другое. Мне нужно было хотя бы увидеть ту девчонку. Сказать дурацкое «прости» и убедиться, что рядом больше нет никакого мудацкого родственничка.

Я искал любую информацию. Не экономил на врачах для схлопотавшего инсульт прокурора. В надежде раскопать сведения о брате, прошерстил все ментовские базы. А спустя несколько лет увидел свою «бабочку».

В загсе.

Охрененно красивую в белом платье.

Под руку с моим лучшим другом.

И беременную.

Это было как ДТП. Я словно врезался в стену на полной скорости. Всю свадьбу ел невесту глазами, шизел от того, какой взрослой стала Диана, какой роскошной и женственной. Чуть ручку не сломал, когда расписывался в документах о браке. Чуть не отправил в нокаут молодого мужа из-за гребаного первого поцелуя.

Еле продержался до конца дурацкой церемонии. И весь следующий месяц спускал пар. Вначале в спаррингах с Ярославом, потом — в койке с бабами.

В перерывах между делами я трахал все, что движется. Не тратился на разговоры и ухаживания. Чужими стонами, влажными ртами и густым запахом секса стирал из памяти образ беременной красавицы в белом платье.

Ума не приложу, как не сдох тогда от этих марафонов. Не представляю, как сдержался и не вломился в дом лучшего друга.

Трудно было. Я словно потерял что-то, что всегда было только моим. Просрал, так и не заметив.