Я тебя не променяю

Даже мысленно звучит слишком по-дурацки. Саше никогда подобное не выговорить, с беспечной иронией и излишними деталями, да и без них тоже. А Костя не спрашивает, но по-прежнему ждёт. Или не ждёт, ей всего лишь кажется, потому что она понимает: надо сказать.

Интересно, а он бы рассказал про Дину, если бы та не выложила всё сама? Или тоже предпочёл бы умолчать, чтобы зря не волновать Сашу. Ведь у них тоже ничего не было, а значит, и нет смысла признаваться. И, возможно, до Германа всё-таки дошло, и тот больше не попадётся на пути.

Как бы ни так!

Прямо какое-то жуткое дежавю ‒ машина плавно подкатила к краю тротуара, чуть проехала вперёд, обгоняя их, и остановилась.

‒ О, как неожиданно. Но в целом приятно. Саша, добрый день. ‒ Герман перевёл взгляд на Костю, несколько секунд изучал того с оценивающим любопытством. ‒ А это… тот самый парень?

‒ Тот самый, ‒ подтвердил за Сашу Костя.

‒ Рад познакомиться, ‒ вежливо произнёс Герман, растянул губы в отработанной улыбке.

Костя хмыкнул.

‒ Серьёзно?

Вскинул брови, тоже улыбнулся в ответ. Герман проигнорировал его восклицание, продолжил, критично прищурившись:

‒ Хотя я думал, он немного другой. А так… ‒ он многозначительно умолк на середине фразы.

‒ Что, не впечатлил? ‒ сочувственно протянул Костя. ‒ Считаете, недостаточно хорош? ‒ И хмыкнул снисходительно. ‒ Ещё б ваше мнение хоть что-нибудь да значило.

Германа зацепило, определённо зацепило, пусть внешне это почти и не проявилось, только зрачки сузились, глаза холодно блеснули. Если бы Костя обиделся или психанул, он бы только рассмеялся. Но тот умел, точно так же как и рассмешить, задеть словом, интонацией, лёгким намёком, и Саша, наверное, впервые столь чётко осознала, насколько это опасное умение.

Она ухватила Костю за руку, потянула прочь от дороги.

‒ Нам пора идти.

‒ До свидания, Саша! ‒ громко произнёс Герман, и на этот раз её имя получилось у него…

Да просто ужасно получилось. С какой-то невероятно чувственно-интимной интонацией, словно их действительно связывало что-то, известное только им двоим и надёжно скрытое от остальных. А Костя словно окаменел, Саша не только двинуть его с места не могла, даже руку шевельнуть, прошептала в отчаянии:

‒ Костя.

Он услышал, посмотрел на неё.

‒ А?

‒ Идём.

‒ Куда?

‒ Да хоть куда-нибудь.

Костя кивнул, оглянулся на отъезжающую машину.

‒ Эвок. Новенький. Пафосная тачка. ‒ Он перевёл взгляд на Сашу и выдал то, что она ожидала и не ожидала одновременно: ‒ Это Герман?

С места они так и не стронулись, стояли, вроде бы вдвоём, но чужое раздражающее присутствие ощущалось слишком ясно, было почти реальным, как чёрная тень на асфальте.

‒ Дина рассказала? ‒ то ли констатировала, то ли уточнила Саша.

‒ Ага, ‒ подтвердил Костя, и опять произнёс ожидаемое и неожиданное: ‒ А ты почему молчала?

Наверное, так даже лучше, и ей не придётся говорить все те глупости, что она перебирала в сознании, можно ограничиться только самым главным:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‒ Потому что не важно, что он там придумал. Мне он не нужен, ‒ твёрдо отрезала Саша и тихонько добавила: ‒ Ты же про Милу тоже никогда ничего не рассказывал.

‒ Она-то тут при чём? ‒ искренне изумился Костя. ‒ Просто соседка по общаге.

‒ Ну вот и Герман, ‒ Саша чётко проговорила каждое последующее слово: ‒ просто Динин знакомый.

‒ Саш!

Она вскинулась, посмотрела вопросительно, с вызовом.

‒ Что?

Костя ответил не сразу и не о том, приподняв руку, глянул на часы.

‒ Мне на работу пора. Я пойду, ладно?

Она тоже какое-то время молчала, но смотрела не на часы, на Костю, а тот смотрел через её плечо, вдаль, в перспективу улицы, видимо, туда, куда собирался уходить.

‒ Да я тоже пойду, ‒ кивнула Саша, напомнила: ‒ Нам же на одну остановку.

‒ Ну да, точно, ‒ послушно подтвердил Костя.

Они дошагали в безмолвии, и пока стояли, не проронили ни слова, только увидев нужную ему маршрутку, Костя торопливо притянул Сашу к себе, прижал, прикоснулся губами к виску. Ещё бы в лоб поцеловал, словно при последнем прощании. Саша почему-то именно так восприняла.

Вроде бы и не поссорились, не разругались, а всё равно, ощущение, словно тучи внезапно набежали. И до того не слишком ясно было, сплошная переменная облачность, а сейчас уже точно ‒ пасмурно, без прояснений. И в довершение грянул гром.

Глава 8

Пока Саша провожала невидящим взглядом маршрутку, увозившую Костю, кто-то подошёл со спины, тронул за плечо, настолько осторожно, что она не испугалась, не удивилась, даже не сразу поняла, что действительно почувствовала, что не привиделось. А потом прозвучало имя. Голос был мягкий, вкрадчивый, но оглушил, словно петарда грохнула возле самого уха, и ощущения такие же ‒ желание разозлиться, выругаться, заорать.

Саша резко развернулась и наткнулась на безмятежный свинцово-серый взгляд.

‒ Надо же. Опять пересеклись. ‒ Герман держал в руке пакет из крафт-бумаги. ‒ Выхожу из магазина, а тут ‒ ты.